раз я заметила, что стоило ему провести рукой, как она задымилась. Я недоуменно заморгала.

Мужчина уставился в окно и даже начал подергивать ногой, насвистывая мелодию, словно происходящее совершенно его не волновало.

– Ван Торн, ты испытываешь мое терпение? – проворчала мама. – Скоро здесь будет отец Гарри, советую убраться, пока он не появился здесь.

– О, Агнес, ты же знаешь, что меня этим не напугать и что без Вероники я никуда отсюда не уйду, – протянул Ван Торн.

– Вы что, хотите похитить Веронику? – возмутился Гарри, и Ван Торн, развеселенный его репликой, расхохотался гулким, низким голосом, отражавшимся от стен и разносившимся по всему дому.

– Никого я не хочу похитить, – выдохнул Ван Торн клуб дыма, а затем и колечко, которое тут же проткнул пальцем и разметал на мелкие клочки, – она должна вернуться в свой мир, чтобы спасти брата, между прочим.

– Я понял! Вы сумасшедший! – всплеснул руками Гарри. – Миссис Уилкинс, мне нужно зарядить телефон, или давайте я лучше позвоню с вашего, пусть отец приедет как можно скорее. Этот человек может быть опасен.

Мама промолчала, а Ван Торн лишь хмыкнул и закинул ногу на ногу.

– Мы давно не виделись с твоим отцом, парень, – сказал Ван Торн. – Но вряд ли он захочет меня задержать, поэтому умерь свой пыл и присядь. В том, что ты бродишь из одного угла в другой, нет совершенно никакого толка. К тому же шериф не приедет. Пока что.

– Что значит «пока что»? – возмутился Гарри. – Миссис Уилкинс, вы связывались с моим отцом? – Он испытующе посмотрел на маму, но та почему-то снова молчала.

– Ни с кем она не связалась, – отрезал Ван Торн, – в этом нет необходимости. Мне нужна только Вероника.

Мама поднялась и заломила руки, ее глаза покраснели и увлажнились.

Она была готова заплакать в любой момент, беспомощность и отчаяние отражались во всей ее фигуре. Она закусила губу и отошла к кухонным тумбам, тяжело оперевшись на одну из них. Плечи ее затряслись.

Я давно не видела, как она плачет, с тех самых пор, как отец покинул нас. Казалось, что все это время она завязывала эмоции в тугой узел, ни на секунду не отпуская их с невидимой цепи, и появление этого странного мужчины стало последней каплей в чаше ее терпения.

Образы и мысли лихорадочно неслись в голове, я все еще не могла понять, что происходит и зачем я понадобилась Ван Торну. Если он хотел меня забрать, то мог ли он точно так же похитить Майки? И если мама знала обо всем, что было очевидно и прослеживалось в ее поведении, почему она не сообщила в полицию?

– Мама, объясни, что здесь происходит, – я выдавила из себя несколько слов, прозвучавших хрипло и неестественно, еле слышно.

– Да, Агнес, раз ты затыкаешь мне рот, объясни дочери сама, что здесь происходит. – Ван Торн самодовольно сложил руки на груди и постукивал сложенными пальцами в предвкушении.

Мама замотала головой и громко шмыгнула носом, вытирая лицо кухонным полотенцем. Ее щеки были мокрыми от слез, глаза и губы опухли, а руки тряслись.

– Я не могу, – зашептала она, а затем, скривившись от боли, посмотрела на меня: – Я не могу, прости меня…

– Тогда, с твоего позволения, я наконец-то расскажу Веронике, кто я и зачем пришел, а то ее дружок Томпсон уже готов наброситься на меня и задушить голыми руками, – ухмыльнулся Ван Торн.

Казалось, ничто не могло его задеть: ни состояние мамы, ни вскипевший Гарри, сжимавший и разжимавший кулаки, ни я, полностью выбитая из колеи.

Ван Торн встал с дивана, элегантно откинув плащ, и почти бесшумно подошел ко мне. Его движения были четкими, отточенными и плавными, словно он был танцором или артистом и сейчас исполнял свой коронный номер. Кожаный плащ прошелестел за спиной, и Ван Торн оказался передо мной.

– Позволишь, Вероника? – по-джентльменски спросил он, лукаво улыбнувшись.

– Что вы хотите с ней сделать? – закричал Гарри, бросаясь ко мне, но в тот же миг замер и вытаращил глаза.

Слова, которые он хотел сказать, никак не могли сорваться с его губ, голова Гарри покраснела, на лбу выступили вены, а ноздри раздувались с неистовой скоростью. Он задергался, но подошвы его ботинок упрямо не желали отрываться от пола.

– Томпсон, – вздохнул Ван Торн, не глядя на него, – ты слишком навязчив, как, собственно, и твой отец. – Затем мужчина перевел взгляд на меня: – Я обездвижил его на некоторое время, и говорить пару часов он тоже не сможет, но это ему не повредит.

Глаза Гарри, казалось, были готовы выпрыгнуть из орбит, он продолжал дергаться, но тщетно.

– Ван Торн! Отпусти его сейчас же! – запротестовала мама и подбежала к Гарри, гладя того по плечу. – Как ты можешь так поступать с детьми?!

– Он уже практически мужчина, – мягко заметил Ван Торн, – к тому же я не сделал ничего плохого, лишь дал нам немного времени спокойно поговорить, без вмешательств этого юнца. Агнес, ты сама понимаешь, что он здесь лишний, обращая на него внимание, мы теряем время.

Я не могла понять, что случилось с Гарри, это было настолько странно, что голова начала раскалываться. Каким образом Ван Торн смог обездвижить моего одноклассника? Я никогда не верила в магию, несмотря на то что очень любила мистические фильмы, а также изучала историю гонений на ведьм. Но в случае с рассказами и кинематографом – это были всего лишь выдумки, а инквизиция – свидетельство человеческой непросвещенности и жестокости, безнаказанности и упоения властью.

Теперь же, глядя на Гарри, ноги которого не могли оторваться от пола, а горло – издать и звука, меня охватил настоящий ужас. Я рванулась в противоположный угол дивана, стараясь отползти от Ван Торна как можно дальше. Его притворное спокойствие угнетало меня все больше. Может быть, я слишком сильно перенервничала, пока мы с Гарри добирались домой, и все это мне кажется?

– Вероника, – Ван Торн поднял руки в успокаивающем жесте, – все нормально, бояться нечего.

Он приблизился еще на несколько шагов, и я вжалась в спинку дивана.

– Н-н-не подходите ко мне, – промямлила я. – Мама!

– Все нормально, Вероника, – устало ответила та, – он не сможет причинить тебе вред.

– Вот видишь, Агнес права, я сейчас все расскажу. А сначала покажу, если ты позволишь, – он указал на мою ногу.

Я, словно болванчик, замотала головой, подтянула колени к себе и застонала от боли.

– Ты сделаешь только хуже, Вероника, – посерьезнев, сказал Ван Торн.

– Сначала верните Гарри в нормальное состояние, – еле ворочая языком, сказала я.

– О, как пожелаешь. – Ван Торн щелкнул пальцами, и