Габриель ошарашенно посмотрел на меня и расхохотался:

— У меня лучшая женщина из всех, которые находятся в этом зале.

— Вот только думаю, так старалась, не надевала его, а воспользоваться этим никто не хочет, — проводя языком по своим губам я настойчиво смотрела на своего партнера по танцу.

— Черт, ты опасная женщина! — хриплым голосом проговорил Габриель. — Веди.

И я потащила его в гримерку, на ходу давая Ане знак, чтоб никто сюда не входил. Очутившись в заветной комнате, Габриель повернул меня к себе спиной и грубо задрал платье, коснувшись обнаженного тела. Проведя пальцами у меня между ног, он заставил меня застонать. Когда же я уже готова была молить взять меня, он сильным рывком овладел мной, заставив заскрипеть ногтями по штукатурке стен. Не давая мне опомниться он все глубже врезался в мое тело, пока нас не накрыло бешеное наслаждение. Тяжело дыша, Габриель стоял, целуя меня в шею и затем проговорил:

— Ты лучшее, что случилось со мной за время войны.

Я же стояла и закрыв глаза думала: «О нет, Габриель, как бы я не была худшим, что может случиться с тобой за время войны». Но повернувшись я лишь нежно поцеловала его в губы.

Оправившись после страстной схватки, мы вернулись обратно в зал. Попрощались с рейхскомиссаром и другими солдатами и направились домой к Габриелю.

Неизменно предусмотревшая все Марта оставила нам на столе самовар с горячим чаем, который мы сели с удовольствием пить после такого тяжелого ужина на приеме.

— Спрашивай, — Габриель смотрел на меня испытывающим взглядом.

— Что?

— Ты всю дорогу что-то хотела у меня спросить, но так и не решилась до сих пор. Спрашивай.

Боже, что это был за человек! Я никак не могла его разгадать, а он словно книгу меня читал.

Покрутив в руках чашку и не поднимая на него своих глаз, я задала вопрос:

— Про тебя ходят разные слухи. Почему тебя называют страшным человеком? Я же понимаю, что это связано не только с отношением к тебе, как к немцу.

— Ты сама считаешь меня страшным человеком? — спросил мужчина после паузы.

— Я? Нет. Пока я не видела тебя в таком качестве.

— Ты и не увидишь. Об остальном тебе знать не обязательно. Это история не для женских ушей. Я и сам не в восторге от каких-то моментов своей жизни и своего поведения.

— А Кристин? Ты… Вы…, — я никак не могла правильно сформулировать то, что хотела узнать.

Он кивнул головой, давая понять, что понял и вернув чашку с чаем на стол спокойно ответил:

— Мы раньше были любовниками, еще в академии. Она довольно скользкая женщина. Я быстро это понял и порвал с ней. Но поскольку ты вела себя из ряда вон плохо в тот вечер, она могла просто нажаловаться на тебя. А так как я тоже должен придерживаться правил и мне было бы крайне затруднительно тебе помочь, попади ты в неприятную ситуацию из-за ее жалобы, то мне пришлось усыплять ее бдительность, если это можно так назвать.

Я смотрела на него таким удивленным взглядом, что он расхохотался:

— А что, ты думала только вы, женщины, можете использовать постель в своих целях?

Я в недоумении только бровями повела, давая понять, что была просто в шоке.

— Да, и кроме того, твоя сестра так настойчиво нас спаивала, — его глаза стали холодными и пронизывающими. — А пьяный мужчина слаб перед женскими чарами.

Земля начала уходить у меня из-под ног. Он явно что-то подозревал. Но я лишь прочирикала:

— Значит, я сама толкнула тебя к ней в постель?

— Да, сама, — взгляд Габриеля стал теплее и мое беспокойство немного улеглось.

Затем Габриель встал, подхватил меня на руки и отнес в спальню, где мы забылись крепким сном.

ГЛАВА 14

Открыв глаза и увидев, что лежу одна, хотя было еще довольно рано, я быстро вскочила с постели и побежала к Марте, которая готовила на кухне. Марта испуганно подскочила, не ожидая такого внезапного появления.

— Да чтоб тебя, Катька! — схватившись за сердце прокричала на меня женщина.

Я же, засмеявшись, показала ей язык:

— Расслабились, вы, мадам Марта, а у нас тут чай война. А вы стоите и кругом себя ничего не слышите.

— И то верно, девка, надо быть внимательнее.

— Габриель уже уехал?

— Еще до рассвета. Он там на столе коробку тебе оставил, просил передать.

— Хорошо, посмотрю. Марта, мне бы чего-то легкого позавтракать. Кусок в горло не лезет. Сегодня мой первый рабочий день в качестве переводчика, страшно почему-то так.

— Катюш, дело принимает серьезный оборот, соберись, немного осталось.

— Да знаю, — я сидела и нервно накручивала волосы на палец. — Марта, Габриель сказал, что переводчика, на место которого они меня берут, они потеряли. Как потеряли?

— Да зарезал кто-то. Редкостная он был скотина, переводил порой специально так, чтоб людей невиновных подставить. Фрицам же чего, как перевели — так и принимают. Так что сам себе подписал.

— Ясно. А кто еще кроме меня в штабе переводчик сейчас?

— Машинистка, Леночка, но она больше по письменным переводам. Тебя я уверена фон Вольф поставит на устные, перевести чего для наших ну и….. — Марта сделала напряженную паузу и добавила, — допросы.

— Он мне говорил, но сказал, что это будет редко. Допросы будут только те, которые будет проводить лично он.

— Да вот в том то и оно, Катенька, у него самые важные допросы, самые сложные. Я не уверена, что ты сможешь. Но очень надеюсь, что пока главную часть ты выполнишь, этот момент не наступит.

— Я тоже на это надеюсь, — нервно ответила я, поскольку знала, что если Марта и сомневалась, смогу ли я переводить на допросах, то я знала однозначно, что нет.

— Да, вот, пистолеты тебе раздобыла, — сказала она и вытащила и положила передо мной изящный дамский пистолетик и завернутый в льняную ткань пистолет с глушителем,

— Это хорошо, — протянула я, беря в руки маленькую изящную вещицу с блестящей рукояткой. Быстро проверив пистолет, и зарядив его патронами, я запрятала его в карман своего халата. — Теперь нужно будет придумать, как его пронести в нужное время в штаб, там наверняка обыскивают при входе. Да и фотоаппарат надо будет тоже спрятать где-то