Воровка. Ну то есть дочь воровки. Нет, он ни разу ничего такого не сказал, но, конечно, помнил об этом. Макар как раз щепетилен. Столько лет прошло с истории с пятьюстами долларами, а он все еще хочет смыть пятно с себя.

Да, Духов из другого круга, там такие, как Аля, вызывают смешки ну или могут быть приняты в роли обслуживающего персонала, кого-то вроде Алеши. Тот взгляд, которым Константинович смотрит на нее: откуда и зачем эта муха здесь? Наивно было думать, что между ней и Духовым происходит то, о чем она с такой страстью читала в любовных романах.

Погода была неровная – то солнце, то дождь и почти каждый день грозы. Пару раз Аля зачем-то открывала курсовую и даже написала один абзац. Подрисовала на плакате усы влюбленным, стоящим на носу «Титаника». Спускалась к Тропику, но дверь никто не открывал. Проверяла на всякий случай внизу почту: а вдруг раньше срока придет извещение о переводе денег от матери. Свежая почта лежала обычно на столе рядом с охранником, а неразобранную к вечеру убирали в стеллаж, в ячейки, сгруппированные по номерам комнат. Студенты, уезжавшие домой на лето, оставляли наверху стеллажа журналы, книжки: все больше детективы, боевики, исторические фэнтези. На пятый день Аля обнаружила там несколько номеров журнала «Биография». На обложке одного из них красовалась физиономия Константиновича.

В комнате у себя она включила чайник, заварила пакетик и, ожидая, когда чай остынет, нашла в журнале статью о режиссере. От журнала пахло селедкой, а меж страниц попадалась шелуха от семечек. Статью о Константиновиче предваряла краткая биография.

«Иван Арсеньевич Константинович родился в 1955 году. Мать будущего режиссера работала шофером в колхозе, а отец, инвалид войны, был учителем немецкого в школе». Аля зевнула. Так, «окончил школу… ВГИК… не поступил… физико-математический… любительский театр… ВГИК… поступил. Дебютировал как кинорежиссер в 1988 году с фильмом “Солдат” по мотивам рассказов Бориса Васильева. Второй фильм “Они не сдадутся” снят им по повести советского писателя Бориса Горбатова… Театральная карьера складывалась удачно… С 1992 года является художественным руководителем… Известность как кинорежиссера пришла к И. А. Константиновичу в 1998 году, когда вышел его фильм “Воробышек”… Лауреат многочисленных премий и наград… ТЭФИ, “Кинотавр”, “Золотая маска”, “Ника”».

Аля проглядела статью, выискивая то, что ее всегда интересовало в биографиях, – любовь, любовные отношения. Но ни одного упоминания о романах, женах, любовницах, детях не нашла.

«На третьем курсе Иван пережил событие, которое, по его словам, оказало влияние на его жизнь и творчество. Во время студенческого похода в Псковской области он предложил другу переплыть наперегонки озеро. Иван приплыл первым, но радовался победе недолго – друг его не доплыл, утонул. Как выяснилось позднее, у погибшего были проблемы с сердцем. Двадцатилетний Иван долго переживал случившееся. “Если сам художник не испытал в жизни потрясений, – говорит И. А. Константинович, – то ничего у него не получится, разве акварель да вышивка”».

Так, тут про операторов, про русское кино и почему оно в упадке… про деньги, кассовые сборы… Ага, вот что-то про актеров.

«Ходит много слухов об особом методе работы Ивана Константиновича с актерами. Те то подают судебные иски, то отказываются от них. Марина Нефедова, сыгравшая главную роль в последнем нашумевшем фильме Константиновича “Семья в поезде”, недавно сделала шокирующее заявление. В картине ее героиня подвергается групповому изнасилованию. Нефедова утверждает, что нечто подобное было устроено на съемках с целью привести ее в нужное для роли состояние. На нее напали, когда она возвращалась в гостиницу. Это было что-то вроде инсценировки, рассказывала актриса, напали, содрали одежду, но до самого дела не дошло. Но она испугалась по-настоящему и теперь хочет подать в суд».

Аля вспомнила, что Кира ей что-то такое говорила. Нет, там было про ребенка.

«По мнению И. А. Константиновича, слухи распускают завистники, которые не могут простить, что он снимает сильные фильмы».

Аля надеялась увидеть в статье что-нибудь о Духове. Но, конечно, этого там не было, да и быть не могло.

В шестом часу вечера она отправилась купить газету с объявлениями. Пора было искать работу, как-то обустраиваться. Переодеваться не стала, так – в шлепанцах, домашних шортах и футболке с пятном неизвестного происхождения на коротком рукаве – вышла на улицу. Ближайший киоск с газетами был за сквером у торгового центра. Город к вечеру разморило, на лавочках в сквере сидели, обнявшись, парочки. Кричали, плакали и смеялись дети, били друг друга лопатками, пробовали на вкус песок и цветы, разомлевшие же от пива родители не спешили вмешиваться, не желали выныривать из вечернего анабиоза. Лаяли собаки. Старушки везли за собой по дорожкам сумки-тележки с сосредоточенностью, с какой двухлетние мальчики тащат на веревочке машинки.

Над киоском с газетами солнце переплавляло воздух в жидкое сливочное масло. Аля купила «Из рук в руки», взяла сдачу. Монеты оказались горячими и липкими – продавщица ела мороженое, которое таяло быстрее, чем та успевала слизывать. Сложив газету под мышку, Аля огляделась. Возвращаться в комнату 517 не хотелось. На третьем этаже торгового центра располагался книжный магазин. Конечно, покупка нового романа в ее финансовом положении – безумие, но не прошло и трех минут, а Аля уже стояла в сумрачном зале и листала книги. Она провела в магазине почти час, зачем-то купила «Воспоминания моих грустных шлюх» Маркеса. Слишком жиденькая книжка за такие деньги. На обратном пути у выхода остановилась у павильона с восточными сладостями.

– Что вам? – обратился к ней с акцентом продавец, ее ровесник, золотозубый, в бархатной тюбетейке.

– А это что? – она показала на кубики, обсыпанные пудрой. У кубиков были чистые пастельные цвета – желтый, белый, персиковый, салатовый.

– Рахат-лукум.

– Дайте мне розовый.

Забрав покупку, вышла на улицу и, охваченная приступом избавления от денег, высыпала последнюю мелочь в коробку одноухому нищему. Ничего не выражающим взглядом тот скользнул по ее лицу. На коробку, куда упали монеты, даже не взглянул. Изможденное лицо его выражало королевское презрение. Аля вдруг подумала, что никогда не видела, чтобы попрошайки что-нибудь ели. Вот уличные продавцы все время жуют, грызут, сосут – та же газетчица с мороженым или вон толстуха в ситцевом платье в крупный горох: разложила на газете футболки, трусы, носки и ест с аппетитом сдобную булочку.

Открыв дверь своей комнаты, Аля вошла внутрь, положила покупки на стол. Раскрыла пакет с рахат-лукумом – розоватые припудренные квадратики сбились в кучку. Взяла один, пальцы сразу покрылись пыльцой. Улеглась на кровать. Пружины скрипнули. На уши надавила тишина – та особенная городская тишина, случающаяся на фоне шума летней оживленной улицы, когда все