Наши внутренние опиаты, в отличие от внешних, нам полезны. Воздействуя на всю эндокринную систему, они регулируют и улучшают общее состояние организма: нормализуют давление и пульс, ускоряют заживление ран, усиливают иммунный ответ на инфекции. Народная мудрость: счастливые люди быстрее выздоравливают — стоит на мощном биохимическом основании.

Сегодня уже ясно, что на искусственные стимуляторы (от никотина до тяжелых наркотиков) «подсаживаются» люди, у которых выработка собственных эндорфинов заторможена. То есть вырабатываться-то они вырабатываются, но медленно и понемногу.

Для людей разумных и здравомыслящих большой беды в том нет: мы вполне можем заставить свой мозг вырабатывать столько эндорфинов, сколько нужно для полного счастья. Синтез эндорфинов стимулируют занятия спортом, секс и даже приятные мысли. Одним из ключевых направлений в обучении японских гейш было умение видеть приятное в каждом обыденном пустяке: каплях дождя на листве, прикосновении шелка, вкусе чая. Если такие упражнения (будь то спорт, секс или мысли о приятном) повторять с должной регулярностью и длительностью (вспомните, что мы говорили в главе об аффирмациях), выработка эндорфинов нормализуется. То есть человек в буквальном смысле «сам кузнец своего счастья».

Но большинство людей вовсе не желают быть такими «кузнецами». Ведь регулярные упражнения требуют усилий, а люди, как правило, ленивы: зачем напрягаться, когда можно просто выпить рюмку или съесть «радостную» таблетку?

Колоссальное количество эндорфинов выбрасывается в кровь во время оргазма, обеспечивая, вкупе с дофамином, неземное блаженство. И вот тут включается дофаминовый «механизм подкрепления»: даже воспоминание о любимом человеке вызывает теперь выброс эндорфинов и знаменитую любовную эйфорию, когда все вокруг кажется прекрасным просто потому, что озарено любовью. А если вспомнить, что дофамин — прекурсор норадреналина и адреналина, станет ясно, откуда берется «любовная горячка», почему от вида и голоса любимого прерывается дыхание, холодеет позвоночник, дрожат колени, а сердце «готово выскочить из груди». Типичный выброс адреналина. В механизме любовной эйфории немалую роль играет еще одно вещество — фенилэтиламин, но о нем чуть позже.

Если же объект любви оказывается потерян, человек, склонный к зацикливанию (выработка эндорфинов затруднена), испытывает ломку, подобную наркотической. Вплоть до серьезных проблем со здоровьем. Ведь главный-то эффект эндорфинов — обезболивающий и противошоковый, поэтому их нехватка воспринимается как «я плохо себя чувствую». Несчастному влюбленному говорят: займись спортом (стимуляция выработки эндорфинов), найди себе другого (хороший секс даже без большой любви добавляет «гормонов счастья»), собирай марки или вышивай крестиком, в конце-то концов! Но нет! Упрямец не хочет (и ему кажется, что не может) ничего менять, смотрит унылым взглядом, как бы говоря: никто и ничто не сможет меня больше обрадовать. Кстати, именно с описания подобного состояния начинается шекспировская трагедия «Ромео и Джульетта»: мы видим Ромео, впавшего в абсолютную прострацию от несчастной любви к некоей Розалинде. Но тут друзья увлекают его на вечеринку в дом Капулетти, он много пляшет (танцы стимулируют выработку эндорфинов ничуть не хуже занятий спортом), слышит хорошую музыку, чувствует вкусные запахи, видит веселые лица, отвечает на шутки. Естественно, его депрессия сильно слабеет (довольно трудно одновременно плясать и продолжать грустить), Розалинда почти забыта, и вот — является прекрасная Джульетта (человек, в отличие от животных, на зрительные образы реагирует не слабее, чем на запахи и прикосновения). И начинается известная на весь мир Великая Любовь.

Пока все просто. Но по-прежнему непонятно — при чем тут шоколад? Эндорфинов от него не прибавляется, тирозина, чтобы синтезировать дофамин, тоже нет. Зато в шоколаде много другого вещества — фенилэтиламина (английская аббревиатура PEA, русская ФЭА). Это простенькое, в сущности, вещество (бензольное кольцо с углеродно-аминовым «хвостиком») играет колоссальную роль в механизме любовной эйфории. ФЭА как бы прорывает дофаминовый порог, резко повышая чувствительность. Как запал в бомбе. И дофамино-эндорфинный «коктейль» взрывается сильнейшей романтической страстью.

Спусковым крючком к выработке ФЭА может стать как запах (знаменитые феромоны), так и внешний вид объекта, удовлетворяющий каким-то подсознательным критериям идеальности. Лейбовиц вообще зрительное воздействие ставил на первое место. Но эффект запахов-феромонов давно доказан экспериментально, поэтому, скорее всего, работает целый комплекс раздражителей (можно еще вспомнить выражение «сексуальный голос», которое тоже возникло не на пустом месте). По поводу шоколада же Лейбовиц был, видимо, прав: внешний источник ФЭА действительно притупляет боль от утраты возлюбленного.

Но даже без всяких трагических расставаний примерно через три года мозговые рецепторы «привыкают» к действию ФЭА, и буря чувств утихает. У взрослых гармоничных людей фенилэтиламиновое «половодье чувств» сменяется широким и сильным серотониновым «потоком», который уверенно несет любовную лодку по реке жизни. Кстати, если пара много и вкусно занимается сексом, дофамин и эндорфины никуда не деваются, просто обжигающая страсть постепенно замещается не менее согревающей нежностью. Так у растений взрывное, страстно-оргазмическое превращение зерна в стебель, пробивающее асфальт, бетон или камень, сменяется спокойным ростом, цветением и плодоношением.

Альтернатива гармоничному развитию любовных отношений — синдром Дон Жуана. Человек, зациклившись на «блаженстве любовной бури», при каждом естественном спаде бросается искать новый объект, новый стимулятор любовной горячки — и так до самой смерти. Даже представить страшно такое будущее. Что может быть более безнадежным, чем одинокая старость забытого всеми Дон Жуана?

Вазопрессин, строго говоря, к сфере эмоций не относится. Его основная функция — регулировать выведение почками жидкости. Это единственный известный на сегодня естественный антидиуретик. При отсутствии этого гормона суточный диурез может достигать двадцати литров. Кроме того, этот гормон гипоталамуса обладает слабым сосудосуживающим действием, за счет чего может слегка повышать давление. Предполагается также его участие в механизмах запоминания.

Видимо, именно с этим связана самая интересная, с нашей точки зрения, функция вазопрессина — это его воздействие на социальное поведение человека и животных. Сравнивая те виды, у которых о потомстве заботятся оба родителя, с теми, где детьми занимаются только самки, ученые обнаружили прямую зависимость: отцовский инстинкт и отцовская любовь проявлены у тех животных, у которых достаточно высок уровень вазопрессина. Более того. Эксперименты на мышах продемонстрировали, что, повысив уровень вазопрессина, можно превратить донжуанов в верных мужей и отцов.

Что же касается людей, то уже выявлена зависимость между оборотом вазопрессина и крепостью семейных отношений.

Вот только не стоит мужчинам (да и женщинам тоже, что греха таить) оправдывать свое легкомыслие тем, что «нужного гормона не хватает». Все, о чем мы говорили раньше, должно уже подвести к очевидному выводу: каждый человек способен управлять собственными гормональными бурями. Так же, как способен управлять своим весом и состоянием здоровья. Вспомните о главном принципе Луизы Хэй: только я отвечаю за то, что со мной происходит.