Все предметы пришли в движение. Даже тяжелое креслооторвалось от пола. Изумленный Бульонов стоял у стены, заслоняя голову руками,и с ужасом смотрел на хоровод вещей в воздухе. Но это длилось недолго. Внезапновсе осыпалось вниз и ухнуло куда-то, одна лишь ракетка для большого тенниса –унылая, как несбывшаяся мечта, с провисшими струнами – осталась висеть посредикомнаты. Бульонов дико смотрел на нее. Несколько лет назад он начиналзаниматься теннисом и даже делал успехи, пока мама не прочла где-то, чтосотрясения и прыжки вредны для растущего мозга. Генка первое время страдал, апотом смирился – и вот теперь ракетка вновь напомнила ему о себе.

– Ракетка! – фыркнул поручик. – Что ж,неплохо… Говорят, летающие предметы выражают скрытую сущность своего хозяина.Недаром у меня это всегда была кувалда с вертикальным взлетом. Во всякомслучае, пока я не умер.

– Врешь! – сухо сказал Безглазый Ужас. – Досмерти ты был обычным лопухоидом. Ты и сейчас лопухоид. Хронический. Стоитпосмотреть на твою физиономию, чтобы отпали всяческие сомнения.

– А вот и нет! – буркнул Ржевский, однако неслишком уверенно.

Он давно усвоил, что с Безглазым Ужасом шутки плохи. ДажеКороль Привидений предпочитал не связываться с этим страдающим хандройсредневековым подагриком, заживо замурованным в стену собственного замка.

– Значится, так… Ты встаешь на окно, садишься наракетку и летишь за нами. Вначале вон туда между домов, а дальше как карталяжет! Возможно, мы полетим через центр Земли. Нам, привидениям, в общем,разницы никакой, – погружая одну ладонь в другую в тщетной попытке ихпотереть, сказал поручик.

Вцепившись в ракетку, Генка забрался на подоконник ираспахнул раму. Восьмой этаж есть восьмой этаж. Огоньки автостоянки внизуказались совсем тусклыми.

– Ну всё, прыгай! – нетерпеливо распорядилсяпоручик.

Генка замотал головой. Даже террористы-смертники не прыгаютиз окна восьмого этажа с ракеткой.

– Ах да, я забыл! Надо сказать бряк мотор!.. И сразупрыгай! НУ! – завопил Ржевский.

– Бряк мотор! – послушно повторил Генка, но прыгать не стал.Ему было страшно.

Ржевский расхохотался. Даже Безглазый Ужас, сморщившись,изобразил на своем изборожденном шрамами лице подобие улыбки.

– Он поверил, поверил! Вот олух! – оралпоручик. – Бряк мотор! Полетное заклинание! Вы это слышали? В Тибидохсевсе умрут от смеха! Даже моя Недолеченная Дама на время забудет о своейнедолеченности.

– Слушай этого байбака поменьше! Повторяй: Торопыгусугорелус, а затем Ойойойс шмякис брякис! Можно наоборот… Погоди, ты забылкольцо! Вот сюда, на средний палец! Вскоре у тебя будет собственное кольцо.Магические мастерские редко когда успевают к сроку. С другой стороны, возможно,только они и знают, когда на самом деле наступает срок, – строго сказалБезглазый Ужас.

– Торопыгус угорелус! – повторил Генка.

Зеленая искра на перстне Медузии тускло вспыхнула и сразупогасла. Ужас покачал головой. На его рубахе расцвело несколько кровавых пятен.

– Скверно! – мертвенно произнес Ужас. – Тысказал это просто как слова, а надо как заклинание. Ты не должен усомниться,что чудо произойдет, – в этом вся соль. Один грамм сомнения на бочку верыотравит ее так же надежно, как капля яда превратит бочку с вином в смертоносноезелье. Попробуй еще раз!

Бульонов напрягся. Раз за разом он повторял заклинание, норакетка даже не шевелилась. Перстень же Медузии, видно разочаровавшись, вообщеперестал выбрасывать искры. Безглазый Ужас и поручик Ржевский терпеливо ждали.

– Ну-с! И?.. – сказал Ужас, когда Бульонов отнапрасных повторений покрылся испариной.

Поручик Ржевский подбоченился.

– Я же говорил, что мы прилетели не туда! Этот пареньобычный лопухоид, однофамилец того, который нам нужен! Пошли искать другого,пока Медузия не выпустила в нас целую очередь Дрыгусов-брыгусов. Терпетьненавижу, когда меня дрыгают-брыгают! – заявил он.

– Нет! – испуганно крикнул Генка. – Нет!

– Мы даем тебе последний шанс, – сурово сказалУжас. – Самый последний! Возможно, твой магический дар так ничтожен, чтоего не хватает даже на простейшие заклинания. Такое тоже случается. Полумагамнечего делать в Тибидохсе. В этом случае мы улетаем одни. А теперь начинай!

Генка обеими руками вцепился в ракетку. Он понял, что ещеодна неудача – и он навсегда останется у лопухоидов. На всю жизнь застрянет подмамочкиным крылышком и в двадцать лет безвременно умрет, облепленныйгорчичниками. Его может спасти только Тибидохс, только магия и ничего больше.Генка осознал это, и ужас, что он проведет остаток жизни с лопухоидами, придалему мужества.

– Торопыгус угорелус! – крикнул он в отчаянии.

Перстень выбросил яркую искру, а в следующий миг Бульонов,бестолково обхватив руками и ногами ракетку, уже мчался между домами в безумноммельтешении пляшущих вокруг фонарей, деревьев и насмешливо подмигивающих окон.Все это бесконечно менялось местами, и Генка не понимал уже, где земля, а гденебо, боясь лишь отпустить ракетку.

– Вот это другое дело! Клянусь своим лучшим кинжалом,мы подсказали ему слишком быстрое заклинание! Хватило бы Пилотуса камикадзиса…И подстраховаться ойойойсом он забыл, – заметил поручик Ржевский.

– Ничего, – довольно прошелестел БезглазыйУжас. – Парень делает успехи. Из него получится отличный темный маг. Тывидел, какую он выбросил искру? Меня чуть не спалило. К счастью, я уже умер, идовольно давно. А это несравненное удовольствие, как любит повторять твоясупруга, можно испытать лишь однажды.

– Безусловно! – важно надул щеки поручик. –Моя жена вообще уникум в плане цитат. Поэтому и пытается прикончить меняморально триста шестьдесят пять дней в году и двадцать четыре часа в сутки. Ксчастью, мы, гусары, народ живучий.

– Ясное дело, гусары! Только научись сперва отличатьлошадь от жирафа, – заявил Безглазый Ужас.

Он просочился сквозь стену в соседнюю комнату, где на креслеперед мерцавшим экраном телевизора, склонив голову на грудь, спала мама Генки.Некоторое время Ужас пристально разглядывал ее, а затем подул на палец и,подождав, пока он заалеет, размашисто вывел прямо по воздуху:

«ВАШ СЫН В ШКОЛЕ ВОЛШЕБСТВА ТИБИДОХС. ЖДИТЕ ПИСЬМА СКУПИДОНОМ!»

Пылающие буквы, покачиваясь, зависли и надежно заняли местонад креслом. Вместо восклицательного знака Ужас, мрачно ухмыльнувшись, подвесилв воздухе разбитый градусник с парящим под ним шариком ртути.