Сарданапал кивнул. Магвокат подошел к воротам и, подобравдлинные полы своей мантии, с неожиданной резвостью вскочил на метлу.Телепортировать из Дубодама он предусмотрительно не решился. Графин Калиостров,приседая от усердия, бежал за ним. Его тоже никто не задерживал. Все сходилисьна том, что без Графина воздух будет чище.

Ягун насмешливо смотрел ему вслед. Таня готова былапоклясться, что внук Ягге подзеркаливает.

– Думаешь, они полетели в Магфорд? – прошептал ейЯгун. – Как бы не так… Эта толстая помесь павлина и пингвина направилась кдоброй тете. Спорю, дело будет представлено так, что вся слава обнаруженияПуппера достанется ему. Великой Зуби и Дурневу лавров явно не перепадет…

– Гурий жив… Или не жив… Ну, во всяком случае, немертв… Нечто среднее… А если он навеки заснул на галере? Брр! Вряд ли у Дурневахватило бы фантазии придумать такое! – негромко сказала Таня.

– Ты не рада? – удивился Ягун.

– Почему не рада? Рада, и очень. Какой камень упал сдуши!

– Но думаешь только о Ваньке?

Таня кивнула:

– Мне кажется, я кое в чем разобралась. Гурий, онхороший, очень хороший, но…

– Мамочка моя бабуся! – воскликнул внукЯгге. – Ох уж мне эти ваши «но». Как я ненавижу это «но», так ненавижу,что вообще выкинул бы его из языка!

– Почему это?

– А потому… Я все время боюсь, что и Лоткова мнекогда-нибудь скажет: «Ягун, ты чудный, замечательный и вообще супер, НО… дверьоткрывается от себя…»

– В общем, пусть у Гурия все будет хорошо! –подытожила Таня.

– Во-во! Пускай он придет в себя, проживет восемьсотвосемьдесят восемь лет, отпустит бороду и усы и умрет без мучений и судорог наруках у рыдающих фанов, – подхватил Ягун.

Но Тане это показалось несправедливым.

– Нет, – сказала она. – Пусть он вообще неумирает, но дальше идет уже своей дорогой. С нами же встречается только надраконболе. Думаю, это будет самое правильное.

Вспомнив, что Ванька все еще в темнице, Таня метнулась кБессмертнику, с упрямством которого безуспешно бились Медузия и Сарданапал.

– Нет, нет и нет! – упрямо твердилБессмертник. – Если ваш ученик действительно невиновен, тогда да… Мырассмотрим все возражения на особом апелляционном совете, который назначим…э-э… скажем, в следующем году, чтобы было время подготовиться, и тогда уж назаконном основании выпустим его из Дубодама.

– Но к следующему году Ванька будет уже дряхлымстариком, если вообще доживет! – крикнул Ягун.

– Ну и что? Зато закон будет соблюден. Еслиразобраться, все не так печально. Старость – прекрасный период жизни. Тебя ужене терзают страсти, и ты можешь философски осмыслить весь пройденныйпуть! – демагогически воскликнул Кощеев. Он торжествовал, зная, чтосамостоятельно Ваньку тибидохцам из Дубодама не вытащить.

– Чудненько! – сказал Соловей О. Разбойник. –Тогда мы отдадим все твои сокровища в фонд развития магических школ третьегомира, и ты будешь получать их обратно по дырке от бублика в год!

В глазах у Бессмертника мелькнула тревога. Но он тотчасуспокоился, сообразив, что его капиталы спрятаны, прокляты и защищены такнадежно, что до них не добраться даже шустрым банковским гномам.

– Да запросто! Я согласен! Все берите! – сказал онс усмешкой.

Преподаватели беспомощно переглянулись. Подзеркаливатьупрямца было бесполезно – Бессмертник был слишком опытен и умел ставитьмыслеблоки. К тому же из камней площади вновь начали проростать страшные дементы с пламенеющими глазами.

В эту минуту Поклеп, которого отвлекло от Тани появлениеВеликой Зуби, вновь вспомнил о пенсне.

– Это ведь пенсне Ноя, не правда ли? То самое, что былои на пропавшем портрете? – спросил он зловеще. – Но мы послеразберемся, кого и за что зомбировать… А пока ну-ка, дай его сюда! Живее!

Завуч протянул было руку, чтобы бесцеремонно сдернуть пенснес переносицы Тани, но внезапно с криком отдернул руку и подул на пальцы.

– Ах так! – прошипел он. – Упрямые стекляшки!Никогда меня не ценили! Ладно, тогда ты сама!.. Сними их, переверни другойстороной – да-да, держи их так – и сосредоточься на том, что тебе хотелось быузнать.

Сжимая пенсне, Таня присела на корточки перед Кощеевым. Тотс ненавистью уставился на нее.

– Ты думаешь, я что-то тебе скажу, девчонка? Ничего тыне узнаешь. И не надейся, – произнес он хмуро.

Но Таня даже не услышала его слов. Пенсне блеснуло, и онаувидела, как изо рта Кощеева помимо его воли выплывает: «Герониссум эрлихферрот либерус Дубодамум!»

Таня поднялась во весь рост и вскинула над головой перстень.

– Герониссум эрлих феррот либерус Дубодамум! – крикнула она,надеясь, что ничего не перепутала.

Посеребренная черепушка Кощеева изумленно лязгнула. Глазницыде ментов разом погасли, и тела их, показавшиеся уже почти по грудь, пересталивырастать из брусчатки. Стены дрогнули.

А Таня уже кинулась к темной башне, над которой выписывалширокие круги Гоярын. Она уже видела в пенсне, как из башни появляется Ванька. Виделапока только в пенсне. Но знала, что сейчас это произойдет на самом деле…