Умница, Валечка, девочка моя! Как вовремя, как кстати оназавела в столовой этот разговор про прием в Никольском! И – молодчинкамоя! – как хорошо все повернула, попросила меня саму поговорить сМишенькой. Валечка у меня такая простодушная, наивная, она, конечно же, даже неподумала, что делает правильно, просто сделала – и все, но так замечательнополучилось! Пусть этот новенький тренер знает, кто в семье главный, кто здесьделает погоду. Главная – я. Я мать, я самая старшая, и Михаил прислушиваетсятолько ко мне, а уж никак не к Ларке. А то этот тренер совсем климата нечувствует. Надо же, завел со мной разговор о давлении и о погоде! Как будто ядревняя старуха, выпавшая из жизни, и со мной нельзя разговаривать ни о чемсерьезном. Нет бы посоветоваться со мной насчет Даночки, спросить мое мнение,попросить методической помощи, все-таки я в педагогике столько лет работала.Так нет, пожалуйста вам, давление! Никакого понимания у этих молодых. Погода…Вот теперь пусть знает, кто в доме погоду делает. Я, Анна Алексеевна Руденко. Ибольше никто.

Порадовала меня Валечка еще и тем, что выказала такую заботуо Мишеньке. Она права, он очень устает, ему обязательно нужно отдыхать и длябизнеса полезно ездить на такие приемы. Конечно, надо, чтобы он поехал. И еслион не хочет ехать неполной семьей, ничего не будет плохого, если они с Ларойвозьмут с собой Юлечку. Я так Мише и сказала. А он и не думал возражать,согласился сразу. Конечно, он всегда меня слушается, я и не сомневалась, что онсогласится. Даже поблагодарил за хорошую идею. Ларке, конечно, не больно-топонравилось, но что она против меня может? Да ничего! Как я скажу, так и будет.И потом, что Лариса может иметь против Юлечки? Опять же ничего. Она к Юлечкехорошо относится, любит ее, и в Никольское на прием она наверняка мечтаетпоехать и расстраивается, что Миша отказывается от поездки, так что должна допотолка прыгать от радости, когда он согласился, просто ей неприятно, что такаяхорошая мысль не ей в голову пришла, а мне, вот и весь вопрос. Ничего, пустьутрется, мать всегда для своего сына быстрее и лучше все придумает, чем жена,на то она и мать, все-таки родная кровь, да и жизненный опыт со счетов нескинешь.

Молодец, Валечка, молодец, доченька, хоть и не всегда тыменя радовала, но сегодня я с чистой совестью ставлю тебе пять с плюсом.

Как же легко управлять матерью! И всю жизнь было легко.Немного лести, немного вранья, немного самоуничижения – и готово дело. Конечно,насчет Мишки я все наврала, он такой толстокожий, что ему и в голову не придетобращать внимание, кто там что скажет, если он на семейный прием явится бездочери. Они с Лариской уже почти два года без нее всюду появляются – и ничего.Кому какое дело? И на прием в Никольское он собирался ехать, я сама слышала,как он по телефону кому-то говорил. Но мать ведь глупая и доверчивая, она уМишки ничего перепроверять не будет, просто скажет ему, что если прием семейныйи Дана не едет, то можно взять Юльку. Наверняка все сойдет. Всю жизнь сходило итеперь получится. Мать – дура доверчивая, хоть и проработала много лет наруководящей должности, ее обмануть – раз плюнуть, ей даже в голову не приходит,что ее дети могут ей врать. Ну как же, она ведь на пару с отцом так правильнонас воспитывала, растила из нас настоящих строителей коммунизма, да и они спапой такие были правильные, что просто мысль невозможно допустить: детиобманывают родителей. Другие дети – да, конечно, и других родителей, но тольконе мы и только не их с отцом. В общем, не знаю, как Мишка с Володькой, а я всюжизнь этим пользовалась и имела свою выгоду. Мать мне слепо верит, никогда меняне перепроверяла, что бы я ни несла.

Мне главное – Юльку пристроить, а там уж и я за нейкак-нибудь вытянусь. Мишка, придурок, меня устраивать на работу в свою фирмуотказывается, говорит, что у меня образование неподходящее, а в другие фирмы невозьмут – возраст. Женщине после сорока очень трудно найти новую работу схорошей зарплатой, а с плохой зарплатой мне не надо. Если бы я была хотя быэкономистом или юристом – тогда да, тогда и в моем возрасте еще был бы шанс, атак… Кому в солидной фирме нужен воспитатель в дошкольном учреждении? Когда яшколу окончила, мать была шишкой в своем гороно, вот и подобрала мне институт,куда я бы гарантированно поступила. И что мне теперь делать с такимобразованием? Ладно, что обо мне говорить, моя жизнь кончилась, теперь главное– Юлечка. Ее надо хорошо пристроить, в богатую семью, тогда у нее будут деньги,а значит, будут они и у меня. Мишка, идиот, как будто не понимает ничего,содержит меня на всем готовом, но больше – ни копейки. Я же женщина, я, может,тоже хочу, как Ларка, в косметические салоны ходить, у дорогих парикмахеровприческу делать, массажистов посещать. Одеваться хочу красиво, в рестораныходить. И все это у меня было. А теперь ничего нет, кроме положения жалкойприживалки.

А все Володька, сукин сын, подонок, негодяй, Мишке головузаморочил и матери тоже. И ведь не возразишь ничего. Да, было, завелалюбовника. Так что, мой муж святым был, что ли? Не изменял мне? Навернякаизменял, просто я его конкретно не поймала ни разу. Но я такой задачи и неставила. Я ему доверяла. А потом… ну, в общем, я голову совсем потеряла иосторожность тоже. Моя семейка все узнала. Мать, конечно, в истерике: как этотак, завести любовника, изменить мужу, это аморально, это ужасно. Пришлосьсказать, что это Любовь. Такая, настоящая, с большой буквы, какая только раз вжизни бывает. Вот Любовь – и все тут. Володька, конечно, головой покачал иговорит: ну, раз такая Любовь невозможная, тогда простительно, тогда,Валентина, собирай вещи, уходи от мужа и соединяйся со своей Любовью. Матьподдакивает. Про настоящую Любовь она почему-то понимает, а про безумный секс,от которого голова мутится, – нет. Да это и понятно. Куда ей про секспонимать? Старуха. Всю жизнь с нашим отцом прожила, четверых детей родила иискренне полагает, что постель предназначена исключительно длядетопроизводства, а никак не для радости. А я с этим мужиком жить вообще несобиралась. Что он? Голь перекатная, ни кола ни двора, только роскошное тело,буйный темперамент и отточенная техника. Он-то как раз хотел с меня поиметь,все-таки муж у меня был состоятельный. Да я бы этого жиголо озолотила, и никтобы ничего не узнал, и трахалась бы я с ним, пока не надоест.

А Володька, гаденыш, со своей идейной правильностью всехнакручивает: раз Валечка наша мужа по собственной воле разлюбила, раз ужслучилась с ней такая Большая Любовь, то пусть уходит, в чем пришла, не судитсяс ним и имущества не делит, потому как он ни в чем перед ней не провинился, асовсем даже наоборот, она перед мужем страшно виновата и должна эту винуискупить своим бескорыстием. И опять мать поддакивает. Володька у нее – свет вокошке, самый любимый из всех нас. Я говорю: если не судиться, если ничего неделить, то где я жить буду? И на что? На какие деньги? И снова Володькавыступил: у тебя, говорит, родная семья есть и твой родной брат Михаил –богатый человек, квартира у него огромная, целый этаж, неужели же он тебя наулице оставит? И опять мать головой кивает и во всем соглашается. Конечно,говорит, будешь жить у Мишеньки, будем жить все вместе, большой семьей. АМишке-то и деваться некуда, разве он против матери попрет? И противВолодьки-святоши?