Район мне не понравился, каким-то он показался мнесомнительным, но, вероятно, именно поэтому и цена аренды была не запредельной,то есть я бы такую сумму потянул. Ладно, завтра посмотрю квартиру, может, онакакая-то необыкновенная, огромная или с потрясающим ремонтом. Если же нет – тосразу и откажусь, буду еще искать, время пока терпит. Хотя если положить рукуна сердце, то не очень-то оно и терпит, я ведь обещал освободить площадь втечение месяца, а две недели уже прошли.

Я хорошо помню эти свои размышления, поэтому так уверенномогу утверждать спустя два года, что тот день был именно субботой и именночерез две недели после моего первого рабочего дня.

Во время вечерних занятий мне показалось, что Дана хочет нето сказать что-то, не то спросить, все время собирается с духом, но нерешается. Я не великий психолог и уж тем более не великий педагог, поэтому немог решить, как поступить правильнее: помочь ей наводящим вопросом или,наоборот, сделать вид, что ничего не замечаю, и дать девочке возможностьсамостоятельно набраться смелости. Дана, видимо, оказалась более решительной, ипока я разбирался со своими сомнениями, она успела разобраться со своими.

– Можно мы сегодня закончим пораньше? – спросилаона, едва переводя дыхание во время упражнений с совсем легкими женскимигантельками.

– Почему? Ты устала? Плохо себя чувствуешь?

– Нет, со мной все в порядке. Просто я хотела пойти кВолоде.

– Но ты и так можешь к нему пойти, – строговозразил я, заранее трепеща при мысли о том, какой разнос меня ждет от папаниза преждевременное окончание тренировки. – Вот закончим – и пойдешь. Какиепроблемы? Ты же всегда к нему ходишь после занятий. Или сегодня особый день?

– Пожалуйста, Павел…

Дана положила гантели на пол и умоляюще посмотрела на меня.

– Муза обещала принести интересную книгу, только наодин вечер. А вдруг я не успею прочитать?

– Муза? – Я нахмурился. – Это кто?

– Это Володина жена. Ну пожалуйста, мне очень-оченьнужно.

– Ну хорошо, а как же твой папа? Он меня убьет, еслиузнает.

– Но он же не узнает! Его же дома нет. И мамы нет.

«И Юли тоже нет, – подумал я. – Эта мормышкаобязательно донесла бы. Но ее нет. Может, рискнуть?»

– Но дома бабушка. И Юлина мама тоже, и Нина. С нимикак быть? Да, я еще забыл эту вашу родственницу, маму Костика.

– Ой, они ничего не заметят. Лены нет, она с Костикомгуляет, тетя Валя в это время телевизор смотрит и из своей комнаты не выходит,бабушка тоже, у нее сериал. И вообще, им безразлично.

– А Нина?

– Она папе ничего не скажет.

– Уверена?

– Сто пудов. Она никогда никому ничего не говорит.По-моему, она даже ничего не замечает. Ну Павел, ну пожалуйста! Вы же видите,какая у нас квартира: огромная, ничего не видно, ничего не слышно, никогда незнаешь, кто есть дома, а кого нет. А?

И я решился. Дана быстро приняла душ, я переоделся в своейкомнате и собрался было уходить, как вдруг вспомнил недавний разговор сучастковым. По территории микрорайона бродит какой-то маньяк, и молодымдевушкам надо соблюдать осторожность. Конечно, брат Михаила Олеговича живетвсего лишь в соседнем доме, но…

Я дождался в прихожей Дану, чтобы проводить ее. Потерявремени выйдет ерундовая, а все-таки спокойнее. Да и с дядей ее надо будетпоговорить, чтобы не отпускал девочку одну, а довел до квартиры.

– Пошли, я тебя провожу, – сказал я, открываядверь.

– Зачем? – Она вскинула на меня удивленныеглаза. – Здесь совсем близко.

Я подумал, что не стану рассказывать ей о маньяке,участковый Дорошин ведь предупредил, что не следует насаждать панику. Ярасскажу взрослым, а они уж пусть сами решают, кому, что и как сказать.

– Хочу наконец познакомиться с твоим дядей, –соврал я. – А то как-то неудобно получается, я у вас работаю, а с ним досих пор не знаком. Он обычно приходит, когда мы с тобой занимаемся, потом япереодеваюсь и ухожу, а он в это время с твоими родителями в гостиной общаетсяили в столовой. Никак мы с ним не пересечемся.

Логики в моей сентенции не было ни малейшей, ибо в круг моихобязанностей никакие контакты с членами семьи не входили, но я брякнул первое,что пришло в голову, в надежде на то, что Дана не станет разбираться. А она ине стала. Умница. Просто молча кивнула и тяжело зашагала вниз по лестнице.

«Соседний» дом оказался через два дома, но все равно путьнаш занял всего пару минут. Самый обыкновенный дом, девятиэтажка, ничегоособенного. Войдя в подъезд, Дана остановилась у лифта и нажала кнопку вызова,но я твердо взял ее за плечо.

– Пешочком, пешочком.

– Но шестой же этаж! – возмутилась она.

– Ничего, тебе полезно. Это в счет недоработаннойтренировки.

Она покорно вздохнула и начала карабкаться по лестнице.Именно карабкаться, иным словом этот вид передвижения назвать было нельзя:крепко держась на перила, Дана с трудом подтягивала на ступеньку свое безмернотяжелое тело. Пожалуй, пора подключать степпер, пусть приучается. Я вообще-топланировал вводить этот тренажер к концу второго месяца, все-таки он даетприличную нагрузку на сердце, но теперь, глядя на девочку, изменил решение. Ядаже не предполагал, насколько ослаблены у нее мышцы бедер и ягодиц. С этимнадо срочно что-то предпринимать.

Через каждые несколько ступенек она останавливалась иотдыхала, я терпеливо ждал.

– Павел, я больше не могу, – взмолилась Данагде-то между третьим и четвертым этажом.

– Надо, – жестко заявил я. – Ты не спеши, мыс тобой на самолет не опаздываем. Отдыхай, сколько тебе нужно, пока дыхание невосстановится. Но подняться ты должна.

И она поднялась. И снова я мысленно выбранил себя за то, чтоне засек время. Сколько минут заняла эта пытка? Двадцать? Тридцать? Надо былопосмотреть на часы и сделать подъем на шестой этаж очередным упражнением,результаты выполнения которого можно было бы отражать на наших графиках. Тут жеменя посетила спасительная мысль: если папаня все-таки дознается, что мызакончили заниматься на сорок минут раньше положенного, я прикроюсь именно этиммучительным подъемом, скажу, что это входит в тренировку. И, между прочим, непокривлю душой.

На площадке шестого этажа курил мужчина, прислонившись кизгибу перил. Я тут же кинулся оценивать его с точки зрения похожести на маньяка,но он улыбнулся и произнес:

– Ну наконец-то! А я стою тут, слушаю ваши разговоры идумаю: неужели Дана сама поднимется? Смотри-ка, поднялась! Просто не верится.Молодчина! А вы, наверное, Павел? – спросил он, протягивая мнеруку. – Рад познакомиться. Дана очень много о вас рассказывала. А я –Владимир Олегович, можно просто Володя.