– Да мне и не с кем… – пробормотала она вполголоса.

– Со мной. Будешь танцевать со мной.

– Но вы же не можете. – Она выразительнопосмотрела на мою палку, прислоненную к косяку двери.

– Да ерунда это все! – я махнул рукой. – Ногабыстро восстанавливается, и пока ты будешь осваивать основные движения, она ужеокончательно заживет. Вот мы с тобой и будем танцевать каждый день. Правда,здорово?

Дана подумала немного и отрицательно покачала головой.

– Нет, Павел, у меня не выйдет. Я вообще никогда нетанцевала.

– Так это даже лучше! Это значит, у тебя нет стереотипапривычных движений и тебе не надо будет переучиваться. Запомни: просто учитьсякуда легче, чем переучиваться.

– Правда?

Она посмотрела на меня с такой надеждой, что в головеневольно промелькнула мысль: если кто-нибудь попытается обидеть эту девочку, убьюсразу и не задумываясь.

Первый урок прошел блестяще. Дана оказалась способнойученицей, схватывала все на лету и быстро запоминала. Разумеется, это былисамые-самые азы, которые и танцем-то назвать нельзя, выполняемые ею движениябольше напоминали разминку, но они вносили хоть какое-то разнообразие. Всёвеселее.

Во время своего законного перерыва я решил съездитьпосмотреть одну квартирку, вернее, смотреть ее я должен был только на следующийдень в присутствии хозяина и риелтора, но мне хотелось обозреть дом в целом имикрорайон, чтобы получить представление, как там дело обстоит с транспортом иинфраструктурой. А то бывает, что квартира в целом хорошая, а жить в том районеневозможно: ни на чем не доберешься, до метро идти минут двадцать неосвещеннымигрязными улочками (а если с машиной что-нибудь случится? Угоны, аварии, да малоли что. Мне с моими незажившими травмами сейчас только не хватает для полногосчастья драки с пьяной шпаной), магазинов толковых нет, прачечной и химчисткитоже, короче – тихий ужас. Вот я и решил проскочить по адресу и предварительноосмотреться.

Я вышел из дома и уже садился в машину, когда меняокликнули. Повертев головой, я увидел того участкового, который проверял у менядокументы. Капитана Дорошина.

– А ты чего, и по субботам работаешь? – удивилсяя, пожимая его руку.

Вот поэтому я точно помню, что в тот день была именносуббота.

– Иногда, – неопределенно ответил он. –Михаил Олегович дома?

– Нет.

– А жена его?

– Тоже нет. Они за город уехали. А что? Случилосьчто-нибудь?

– Да в общем… Ладно, я тебе скажу, а ты им передай.Понимаешь, какое дело, ты только правильно к этому отнесись…

– Правильно – это как? – насторожился я.

– Не впадай в панику и никого не пугай. Простопредупреди, чтобы все проявляли разумную осторожность. У нас тут маньякобъявился.

– Кто?!

– Да маньяк, маньяк, – негромко повторил Дорошин,как будто речь шла не о шизанутом убийце, а о безобидном клептомане, тырящемвсе, что подворачивается под руку. – Уже две жертвы, молодые девушки.Понимаешь, он странный какой-то, зациклился на этом районе. Один труп – насоседнем участке, второй – на моем. То ли он кого-то ищет, кто здесь неподалекуживет, и по ошибке убивает не тех, то ли он живет здесь и не может надолгоотлучаться или далеко уходить, то ли у него с этим районом что-то связано. Ктоих поймет, психов этих, у них же мозги набекрень. Но ясно одно: шакалит он наблизлежащих улицах. Вот я и вышел сегодня на работу, обхожу квартиры,присматриваюсь, может, кто подозрительным покажется. Ну и людей предупреждаю, чтобыбыли осторожнее, чтобы молодых девчонок одних вечером не отпускали. Ты своимпередай, ладно? У вас же двое проживают, если я не путаю, хозяйская дочка иплемянница. Нет, еще какая-то родственница зарегистрирована, но она постарше.

Ну и память у этого участкового! Мне бы такую.

– Ты что, всех наизусть помнишь, кто где живет? –не поверил я.

– Да ну ты что! – весело рассмеялся он. –Просто, раз такое дело, я все свои записи поднял и посмотрел, где у менямолодые девочки проживают, чтобы обойти квартиры и предупредить. Но про семьюРуденко я, честно признаться, и без записей все помню. Я ж тебе объяснял, какмы с ними знакомились. Так что они мне практически как родные.

– Ладно, спасибо, что предупредил, я всепередам, – пообещал я.

– Только аккуратно, – снова попросил он. –Паники не нужно, нужна здоровая осмотрительность.

Я вспомнил, что в первую нашу встречу этот участковый былпочему-то грустным, и решил было, что он вообще такой, по жизни. Но сегодня онказался совершенно нормальным, даже смеялся, хотя сам сказал, что у него трупна участке. Чего смешного?

– Слушай, – спросил я, – а почему ты в тотраз был такой грустный? Неприятности?

– В тот раз? – Он нахмурился, потом, что-товспомнив, улыбнулся. И снова стал грустным. Наверное, вспомнил что-тонеприятное.

И что у меня за день такой сегодня? Что ни спрошу – все не вкассу.

– Я котенка отдавал, – сообщил он.

Ни фига не понял. Какого котенка? Кому отдавал? И зачем? Ипочему из-за этого надо грустить? Радоваться надо, что пристроил уже наконец.

– У меня кошка котят принесла. Пятерых. Четверых ячерез два месяца отдал, на них очередь стояла, а пятого хотел себе оставить,имя ему подобрал, домик купил, специальный такой, кошачий, чтобы у него было своеместо. Понимаешь?

– Нет, – признался я.

– Ну, про четверых я точно знал, что отдаю, поэтомурастил их, но душой не прикипал. А к пятому прикипел. Такой он был… В общем,словами не передать. И пришлось отдать.

– Почему? Оставил бы, раз он так тебе нравился.

– Кот его не принял. Шипел, бил, в угол загонял. У нихтак бывает. Один кот другого не принимает – и всё, кранты. Кого-то одногоприходится отдавать, иначе жизни все равно не будет.

– Какой кот? Ты же сказал, у тебя кошка.

– Да у меня всякой твари по паре. – Он сноваулыбнулся. – Ладно, не бери в голову, это мои проблемы.

По дороге к дому, квартиру в котором мне предстояло наследующий день смотреть, я, по обыкновению, предавался игре воображения.Воображение, как я уже говорил, у меня буйное и красок не жалеет, и онорисовало мне захватывающие дух картины, на которых мы вместе с участковымДорошиным (а в некоторых вариантах – и я в одиночку) ловим маньяка-убийцу споличным и спасаем от неминуемой смерти некую красавицу. Меня ждут восхищение,слава, почет и любовь спасенной красавицы, которая, разумеется, живет где-тонеподалеку от Руденко, то есть от места моей работы, и живет одна, без мамы спапой и, конечно же, без всяких там мужей и бойфрендов. В общем, несложный ходмоих мыслей вам должен быть понятен.