Но все это как-то нелогично. Мы согласились с тем, что алкоголь – источник наших проблем. Теперь мы больше не получаем удовольствия от распития спиртных напитков. Более того, поддавшись искушению, мы начинаем себя ненавидеть. Мы исполнены сожалений и несчастны, и не понимаем, почему не можем бросить пить. Что же нам необходимо узнать, чтобы обрести свободу? Мы должны понять, как началось наше падение.

Ваши обстоятельства отличаются от моих, но принцип будет таким же. Вот как все началось у меня.

В детстве и подростковом возрасте я всегда была исполнена энтузиазма и энергии. Мне не требовался алкоголь, чтобы наслаждаться пижамными вечеринками, школьными дискотеками или другими развлечениями.

Все началось в старших классах. Сначала мне не нравился вкус спиртного. Из всех моих знакомых алкоголь понравился с первого глотка только моей подруге Дженни. Впервые она попробовала спиртное на пляже во Франции, и это был коктейль из «Малибу» и колы. Конечно, это было вкусно – ведь на 95 % напиток состоял из сахара. Давайте честно признаем, что Дженни понравился не алкоголь, а сахар и необычная обстановка. Будь это крепкое спиртное в темном и мрачном подвале – она бы точно выплюнула его. Даже крысы не будут пить такое. В книге «Introduction To Learning and Behavior» Пауэлл и Дж. Симбалук пишут, что если подопытным крысам предложить алкоголь, они откажутся[162]. Только после того, как в них насильно вливали алкоголь и у них формировалась физическая зависимость, крысы начинали его пить.

Как бы то ни было, мой первый опыт употребления алкоголя был не самым приятным. Я помню, какое давление на меня оказывали приятели. Я встречалась со взрослым парнем, и он надеялся, что, выпив, я стану более раскрепощенной. Он покупал мне сладкие фруктово-винные коктейли, но они были не очень вкусными. Мне хотелось быть «своей» в компании, поэтому я не отказывалась от них, хотя определенно предпочла бы что-нибудь другое. Я была молода, счастлива и здорова. Мне не нужен был алкоголь.

То, что нам не нравится вкус нашего первого алкогольного напитка, способствует нашему заблуждению. Если бы первый глоток был изумительным на вкус, мы были бы более внимательны. Но поскольку первый опыт не очень приятен, мы отбрасываем всякую осторожность. В конце концов, как может развиться привыкание к тому, что нам даже не нравится? Помню, как впервые попробовала водку с апельсиновым соком. Мне было 12 лет, и мы с моими двоюродными братьями и сестрами отправились в поход к горячим источникам. Бутылку с отверткой передавали по кругу. Когда я сделала глоток, то чуть не выплюнула его, спросив: «Кто испортил апельсиновый сок?»

Это отличный пример того, как мы игнорируем свои инстинкты в угоду интеллекту. Животное, выпив что-то неприятное на вкус, инстинктивно это выплюнет. И больше не станет пить, потому что плохой вкус напитка означает его вредность.

Мы же вместо этого используем интеллект, свою способность к логическому мышлению. Впервые пробуя алкоголь, мы удивляемся, что на вкус он не так хорош, как нам представлялось. Тогда мы решаем, что для употребления спиртного есть другие причины, иначе почему родители и многие другие пьют его каждый вечер? Это убеждение формируется на сознательном уровне, и, что более опасно, на бессознательном. Так что мы упорно работаем над тем, чтобы распробовать и полюбить алкоголь.

Мы сами того не осознаем, как постепенно он становится частью нашей жизни. Мы никогда не принимали осознанного решения пить столько, сколько пьем сейчас. Это произошло само собой. Теперь мы не представляем ужин без вина или футбол без пива. Мы привыкли к алкоголю. Со временем у нас развивается устойчивость к нему. Мы пробуем все более крепкие напитки и пьем все чаще.

В моем случае развитию алкогольной зависимости способствовала работа. Я быстро продвигалась по карьерной лестнице и к 26 года стала самым молодым вице-президентом в компании. Я ездила в командировки по всей стране. Ни один деловой ужин не обходился без алкоголя, и конечно, все могли выпить больше, чем я. Меня слишком часто называли «малышкой», и я отчаянно стремилась доказать, что соответствую своей должности. Я старалась пить так, чтобы не отставать от коллег. У меня был свой метод: бокал вина, бокал воды. Так я могла выпить больше вина, не чувствуя опьянения, и это минимизировало утренние последствия. Стыдно признать, но часто я ускользала в свой номер, чтобы засунуть пальцы в рот и исторгнуть из себя последний бокал. Тогда после возвращения я могла продолжить пить. Или же в конце вечера, перед сном, я избавлялась таким образом от последних бокалов. Я поставила перед собой задачу вписаться в коллектив, утвердиться в нем и, естественно, у меня сформировалась устойчивость к алкоголю.

Перед тем как бросить пить, я, при росте метр семьдесят и весе 63 кг легко могла выпить две бутылки вина за вечер. Я часто хвалилась своей способностью пить наравне со всеми в компании. Учитывая, что главный офис располагается в Лондоне, это было внушительное достижение. Я упорно работала над развитием устойчивости к алкоголю, над уникальной способностью травить себя, и гордилась своими успехами.

Неудивительно, что я стала употреблять вино ежедневно. Дома я пила столько же, сколько на работе, и еще больше, когда шла куда-то с друзьями. Должна признать, что в какой-то момент стала получать больше калорий со спиртным, чем с пищей. И дело не в том, что у меня всегда была причина выпить. Просто не было причин не пить.

Я помню, как начинала оправдываться в ответ на вопрос, сколько я пью. Я утверждала, что алкоголь не влияет на меня и совершенно не вредит. Что еще мы оправдываем таким образом? Согласитесь, это не самые рациональные доводы. И довольно глупые, когда более чем очевидно, что алкоголь разрушает наше тело.

Я не могу указать точный момент, когда все изменилось. Если вы еще не соскользнули в пропасть так далеко, как я, считайте это предупреждением – все меняется. И перемены застают вас врасплох, неважно, насколько вы умны, успешны и якобы все контролируете.

Мне часто приходилось совершать длительные перелеты бизнес-классом. Перед бортпроводниками, кажется, стоит задача побыстрее напоить пассажиров, чтобы они проспали весь полет. Я поражала их тем, сколько раз просила снова наполнить мой бокал. Я приземлялась в другой стране, рано утром, все еще в состоянии опьянения. Естественно, что первым делом у меня были деловые встречи. Так что я принимала душ и переодевалась в аэропорту, а потом ехала в офис на такси. Вскоре я стала смотреть на все по-другому. Я думала: «Хм, Энни, время больше не имеет значения. Да, ты приземляешься в 8 утра, но дома-то сейчас 10 вечера. Почему бы не выпить еще один бокал, чтобы взбодриться?» Сделать это было очень легко. Алкоголь в аэропорту течет рекой круглые сутки.

Если я пила больше, чем обычно, или забывала про воду, меня настигало похмелье. Я слышала, что в таких случаях надо опохмелиться, так что одно или два пива за ланчем (или даже раньше) стали казаться отличной идеей.