Судя по печальному виду полицейского сыщика, он не испытывали тени восторга оттого, что оказался замешанным в столь деликатное и громкоедело, наоборот, отбивался бы от такой чести руками и ногами, подвернисьвозможность. Наверняка обременен семьей, для коей единственным источникомдохода является его полицейское жалованье, а, учитывая возраст, об одном долженмечтать – без замечаний и погрешностей по службе дожить до момента, когдасможет выйти в отставку с неплохой пенсией. Такие вот служивые везде одинаковы.И хороши еще и тем, что при необходимости выполнят приказ без обсуждения и незадав ни единого вопроса…

– Вы говорите по-французски? – спросил Бестужев.

– Да, сударь.

– Отлично… Значит, в деле вы осведомлены… У вас навернякаесть какие-то вопросы? Прошу, задавайте.

После явного промедления инспектор решился:

– Насколько я понимаю, сударь, молодая пара не имеетвозможности обвенчаться здесь, на корабле, но намерена сделать это в Нью-Йоркепри первой же возможности, и тогда… тогда дело можно считать проваленным?

– Совершенно верно.

– Прошу прощения, господин майор… Речь идет осовершеннолетней, дееспособной особе, которой невозможно законным образомпомешать вступить в брак?

– Верно, – кивнул Бестужев.

– Но если вы не можете обратиться к закону… Вы,следовательно, располагаете некими… средствами убеждения? Иначе не отправилисьбы следом?

«Он не дурак», – подумал Бестужев. Коснулся кончикамипальцев потайного кармана пиджака:

– Эта особа, инспектор, была в свое время довольнонеосторожна, и не в ее силах оказалось уничтожить… следы прежней неосмотрительности.В конверте у меня лежат бумаги, которые заставят даже безоглядно влюбленного,романтичнейшего юношу взглянуть на предмет своей страсти совершенно другимиглазами… Детали вас интересовать не должны…

– О, я и не претендую!

– Так что поверьте на слово: компрометирующие бумаги,которые у меня при себе, моментально приведут юношу в чувство, благо он весьманеглуп и, что таить, чертовски спесив… Он достаточно свободомыслящ и влюблен,чтобы, не колеблясь, связать жизнь с особой самого простого звания… но только втом случае, если она окажется чистейшим и благонравнейшим созданием. То, чтолежит у меня в кармане, рисует облик совершенно иной девицы – и любой уважающийсебя мужчина этакий экземпляр женской породы отвергнет моментально…

Инспектор кивнул:

– Да, подобное в практике не раз встречалось… Вы собираетесьнаправиться к ним в одиночку?

– Так, наверное, будет лучше, – сказал Бестужев. –Однако, господа, есть единственное, существенное препятствие… Я попросту незнаю, в какой каюте они обитают. За все время, что я провел здесь, на корабле,мне не удалось их встретить, подозреваю, они стараются каюту – или кают – непокидать. Мне известны имена, под которыми они здесь выступают… я знал, какиеони присвоили себе в Европе, но для плавания они могли и придумать совсемдругие… Теперь понимаете, господин Исмей, какого рода сотрудничество мне от вастребуется? Вы мобилизуете всех своих подчиненных – естественно, не объясняя имсути дела, – пусть закопаются в списки пассажиров первого класса…

Исмей не без некоторого сарказма бросил:

– Но если вам неизвестны их фальшивые имена…

– Для этого есть методы, – сказал Бестужев, видя, как вглазах инспектора появилось совершеннейшее понимание. – Нет нужды искатьименно их. Следует методично исключать тех, кто ими заведомо не являются.Например, мистер Астор и его супруга исключаются первыми, как и моя добраязнакомая леди Холдершот со всей свитой. И так далее. По-моему, это не столь ужневыполнимая задача, в особенности, если те, кто начальствует над стюардами,опишут им внешность нашей четы…

Исмей поморщился:

– Это означает огласку…

– Ни малейшей, – уверенно сказал Бестужев. – Всеможно проделать в глубочайшем секрете… Вы что-то хотите сказать, инспектор?

Тот кивнул:

– В конце концов, всем, участвующим в поисках, можно сказать– якобы по секрету, якобы как признак большого к ним доверия – что разыскиваютпарочку пароходных шулеров, обделывающих свои делишки в среде высшего общества.Довольно распространенное явление, мне самому приходилось заниматься чем-топохожим, и люди такое объяснение воспринимают без удивления…

– Вы совершенно правы, – сказал Бестужев. –Господин Исмей, вам следовало бы начать работу немедля…

– Боже мой, чем мне предстоит…

– Но вы ведь помните, чьи интересы замешаны? – спросилБестужев с той обманчивой мягкостью, в которой человек неглупый сразу чуетжесткий приказ. – Кто меня послал сюда, кто в Лондоне отдал приказ мнесодействовать?

– Помилуйте, я не прекословлю… – ответил Исмей, угрюмоуставясь в стол. – Я все понимаю…

– И еще, – сказал Бестужев, – мне потребуетсяпомощь ваших людей для некоторых действий…

Исмей прямо-таки взвился:

– Вы же заверяли, что не будет никаких действий!

– Их и не будет, – сказал Бестужев. – Собственно,речь идет всего-навсего об имитации действий. Дело в том, что ситуациянесколько осложнена. У этой дамочки – я имею в виду особу, вознамерившуюсяпородниться с некоей особой монаршей крови, – есть пара-тройка сообщников– по сути обыкновенные авантюристы, не опасные и примитивные. Но кое-кто из нихплывет первым классом. Мне нужно будет предварительно принять кое-какие меры,чтобы выбить их из игры. Не предпринимать никаких действий – но создать у нихвпечатление, что действия могут быть в любой момент произведены…

– Что вы имеете в виду? – насупился Исмей.

Бестужев кратко объяснил, что он имеет в виду.

– Не могу сказать, что это мне нравится…

Бестужев холодно улыбнулся:

– Быть может, мне следует отправить еще одну шифродепешу вЛондон, объяснить ситуацию и попросить дополнительных указаний? Думаю, капитанне будет против этого возражать?

– Не имею права, – невозмутимо сказал капитан. – Уменя совершенно недвусмысленные инструкции…

– Итак, мистер Исмей?

– Хорошо, хорошо, – уныло протянул паладин пароходнойкомпании. – Мои люди немедленно займутся поиском пассажиров, вы получитевсе мыслимое содействие в этих ваших… имитациях… я подчиняюсь неизбежному… – Наего лице читалось искреннее отчаяние. – Первый рейс лучшего в мире, самогонеуязвимого судна, гордости компании… и надо же такому случиться…

– Не переживайте так, – сказал Бестужев. – Есливсе будет проделано достаточно быстро, сохранено в тайне, никто ничего и неузнает, репутация компании не пострадает…

– Вот что… – сказал Исмей с весьма даже неприязненнымвидом. – Вам, господин майор, придется принять во всем этом самое активноеучастие. Вы знаете их в лицо, вы, как я понимаю, имеете прямое касательство к деликатнымделам…