– А чем Ирина лучше тебя? Просто на оскорбления она отвечает действием, потому что гораздо темпераментнее, только и всего. – Денис насмешливо осклабился, с недостойным удовлетворением разглядывая ее побывавшую в бою физиономию.

– Ах, ты… – Вероника захлебнулась от возмущения.

– Да, я такой. Не пряничный мальчик, а нормальный парень. Не любящий наездов, кстати. И то, что ты сегодня получила отпор, вселяет надежду на твое понимание ситуации. Надеюсь, до тебя дошло, что ко мне лучше не соваться? Не то я скажу Иринке твой адрес. Насколько я знаю, она не работает, то есть обладает массой свободного времени. К тому же жутко злопамятная. Почти как ты.

Вероника вспомнила о гордости, дипломатичности и полезности манипулирования окружающими. Задрав нос, пообещала:

– Ты мне не нужен! Я уже забыла, как тебя и звали!

– Замечательно! – он от всей души одобрил ее слова.

Вынул ногу и позволил ей закрыть дверь. Насвистывая, быстро спустился вниз и вышел на улицу. Если б он мог слышать, как Вероника, закрыв дверь, сквозь зубы пообещала:

– Ничего, голубчик, я тебе жизнь испорчу так же, как ты мне! – у него настроение было бы отнюдь не столь радужным.

У дома уже остановился большой черный семиместный джип «шевроле», из него вышел помпезный Никита Владимирович в строгом черном костюме, в белой рубашке, при галстуке и с большим букетом алых роз наперевес.

Прекратив свистеть, Денис выругался:

– Блин, разоделся, будто свататься идет! – и устремился к папашке.

– Папа, ты чего творишь?

– А что? – Никита Владимирович не мог понять агрессивного настроя сына. – Я поговорить иду. К даме. А дамам принято цветы дарить.

Денис решительно отобрал у отца букет.

– Папа, если ты с такой помпой заявишься к маме, она тебя и на порог не пустит! Говори, что ты пришел ко мне. И не жди, когда она тебя впустит, втирайся сам.

– Втирайся? – отец был слегка шокирован.

– Да! Мама открывает дверь не глядя, вот и пользуйся моментом. Потом тебя выставить будет гораздо сложнее. И никаких цветов! Сыновьям цветы носят только на могилу! Вот помру, тогда и носи.

Никита Владимирович испуганно отшатнулся.

– Да бог с тобой! Ты чего несешь-то?

– А что? Меня уже несколько человек пообещали пришить, пришибить, уничтожить как личность.

– И кто такой отважный? – всерьез заинтересовался отец.

– Неважно. Ты давай, иди уже! – Денис махнул рукой в сторону подъезда и шустро направился к отцовской машине. – Папа, ключи кинь! Прокачусь на твоем драндулете.

Слегка пофыркав, Никита Владимирович бросил ему ключи, сам пошел к подъезду. Дойдя до него, сообразил, что внутрь не попадет, на металлической двери стоял внушительный замок.

– Денис, а ты мне ключи кидай от квартиры! На всякий случай! Я ими не воспользуюсь, но как мне попасть в подъезд?

Сунув руку в карман, Денис вынул связку ключей, метким броском отправил их в руки отца. Потом положил букет на переднее сиденье, завел мотор и отправился к Милене. Раз уж у него есть цветы, то зачем же им пропадать? А так, глядишь, послужат благому делу. И хотя сегодня он к ней ехать не собирался, но не воспользоваться такой оказией было просто грешно.

Никита Владимирович приложил проходилку к дисплею подъезда, открыл дверь. Потом шкодливо, как хулиганистый пацан, взбежал по лестнице и остановился возле квартиры бывшей жены. Сердце билось так, будто он отправился к ней на первое свидание.

Но вот в руках явно не хватало букета, неуютно без него как-то было. В случае чего за него и спрятаться можно. Он смущенно потеребил пальто. Потом зачем-то надел перчатки. И только потом позвонил.

Раздались торопливые шаги, дверь широко распахнулась, в дверях нарисовалась Анастасия Викторовна в легком домашнем брючном костюмчике, босая, с распущенными волосами, точь-в-точь та девчонка, в которую он когда-то влюбился. Да и переставал ли он когда-нибудь ее любить?

Он видел ее много раз после развода. Но то была строгая деловая подтянутая дама, с которой было невозможно поговорить так запросто, как они болтали когда-то. Сердце сжалось, во рту пересохло. Но о совете сына втереться в квартиру он не забыл.

– Добрый вечер, Ася, – выговорилось с трудом. И почему они расстались? Неужто из-за тех глупых слов, которые он говорил ей скорее для подначки, чем всерьез?

Анастасия Викторовна вся в негодующем споре по поводу реформы Академии наук не сразу поняла, кто перед ней. С опозданием сообразив, вдруг обнаружила, что бывший муж каким-то странным образом просочился в ее дом и уже стоит в коридоре перед запертой дверью.

Она потрясла головой.

– Шустрый ты, однако. Но если ты к Денису, то он у себя.

Никита Владимирович округлил глаза. У себя? Наверняка она не слышала, как сын говорил, что уходит. Знал он ее манеру ничего не видеть и не слышать, заработавшись. Но ничего не сказал. Нарочито обрадовавшись, пошел в комнату сына.

– Денис, ау! Ты где? – вышел из комнаты и доложил Анастасии Викторовне: – Нет его там. Может, он на кухне?

Пошли на кухню, потом в общую комнату. Поиграв таким образом в прятки, якобы расстроенный отец заявил бывшей жене:

– Эх, напрасно приехал. Но, может, ты меня хоть чаем напоишь, раз уж я тут? – и пошел на кухню, не оглядываясь, идет ли она за ним или нет, где тут же, как гость, устроился на диванчике за овальным обеденным столом.

Анастасия Викторовна алчно взглянула в свою комнату, где ее с нетерпением ждал доклад об академической реформе, которую она собиралась порвать на мелкие кусочки, но гостя бросать одного было не комильфо, и она со скорбным выражением недовольного лица отправилась следом.

Зайдя на кухню, огляделась.

– Интересно, а где здесь заварка? – теоретически она знала, что она где-то здесь, но где она была практически?

Встав, Никита Владимирович открыл дверцу шкафа, вынул несколько пачек с одноразовыми пакетиками.

– Ты какой будешь? Советую вот этот, он ароматный и вкусный, – и подал ей пакетик с лесными ягодами. Заметив, что она скептически его разглядывает, уверил: – Тебе понравится, вот увидишь.

Где лежат чашки, Анастасия Викторовна знала твердо: в сушилке. Именно мимо нее она несколько раз и ставила посуду, за что получала суровые выговоры от хозяйственного сынка.

Они в самом деле оказались там. Пока она их осторожно доставала, Никита Владимирович успел налить воды и включить электрический чайник. Вынул сахарницу из буфета, сливки из холодильника, варенье на стол ставить не стал. Помнил по старым временам, что Ася его не любила.

Раздобыл в шкафчике шоколадные вафли и сдобное печенье. Едва закипел чайник, налил две чашки кипятка, поставил на стол и сел напротив внимательно за ним наблюдавшей Анастасии Викторовны.