раз Лакан говорит одно и то же: вы можете называть себя как угодно, я же остаюсь фрейдистом. «Ему всегда хотелось, чтобы нас занимало учение, а не учитель — так, во всяком случае, говорил он сам, а слова его я принимал всерьез»[174], — вспоминает Миллер.

И самому Лакану тоже предстояло стать жертвой, и довольно скоро. Уже в начале 1970-х годов стало понятно, что «лаканизм» обретает самостоятельную силу, самостоятельную волю, контролировать число и качество своих последователей Лакан уже не может. Лаканизм, никогда не будучи слишком строгим учением, стал местом для интерпретаций и споров, толкований и разночтений. С этим пришлось просто смириться, а когда Лакан понял, что его участие в Школе уже чисто формальное, то Школа была распущена. Плохой игре Лакан предпочел не играть вовсе. Это случилось в 1980 году.

Восьмидесятилетний Лакан был уже слаб, его донимали боли в животе, он сам поставил себе верный диагноз «рак», но от операции отказался. В сентябре он попал в больницу, но операция была не слишком удачной, и 9 сентября 1981 года он скончался, попросив врача ввести ему смертельную дозу наркотика. Последнее, что он сказал: «Я упрямый. Я исчезаю». Вместе с Лаканом исчез и французский психоанализ, растерявший свой былой блеск и шарм. Еще осталась славная когорта таких, как Леклер, Лапланш или Грин, место которым тоже нашлось в нашей книге, однако будем откровенны, ведь в некоторой степени мы присутствуем на похоронах Лакана прямо сейчас — такого значения и влияния, которое имел Лакан, такого статуса и популярности им не суждено было обрести никогда. Со смертью Лакана завершилась целая эпоха, возможно последняя, заслуживающая пристального внимания с нашей стороны. Новую эпоху придется открывать, изобретать, а может быть, и вовсе отвоевывать — уже нам.

В начале текста мы упомянули, что Лакан — это своего рода симптом. Сейчас, зная по-прежнему недостаточно, но уже немного довольно, зададим себе вопрос: так что за симптом представляет из себя Лакан?

Лакан был тем, кем хотел бы стать каждый аналитик, и речь идет не о зависти (или, вернее сказать, не только о ней). В своей «таковости», уникальности и «неподдельности» он олицетворял желанную свободу всех и каждого. «Образцового аналитика не существует — это создания штучные: “разупорядоченный разнобой”». Образцового аналитика не существует, и именно поэтому Лакан и был им — образцом для подражания и ненависти, причем часто одновременно. Лакан делал и говорил то, что другие лишь могли бы хотеть сказать и сделать, но не умели — в силу этических, интеллектуальных или теоретических причин.

Кроме того, Лакан — это симптом не только психоанализа и аналитиков, но и времени, эпохи. В нем отобразилась вся борьба, напряженная и выматывающая, которая с начала века, собственно с Фрейда, велась среди европейской интеллектуальной элиты. Лакан стал тем местом, где эта борьба разыгралась. Вот почему иногда он говорит словно двумя (тремя, десятью?) голосами: в одном человеке сосредоточился хор эпохи, и голоса в этом хоре редко поют в унисон, все больше спорят и критикуют друг друга.

Таков описанный максимально общо и поверхностно жизненный путь Лакана. Кому-то будет достаточно этого, кто-то уже пресытился Лаканом — однако тем, кто хочет поинтересоваться жизнью нашего героя более подробно, стоит обратиться к следующим книгам, ведь они дают куда более подробное и полное описание его судьбы и учения.

Литература

Наиболее исчерпывающей и авторитетной биографией Лакана является книга Элизабет Рудинеско «Жак Лакан» (англ. издание Elisabeth Roudinesco, Jacques Lacan, 1999). Написанная ясным и простым языком книга повествует о всех периодах жизни Лакана, его современниках и дает общее представление о развитии лакановской мысли.

На материалах Рудинеско построена книга А. Дьякова «Жак Лакан. Фигура философа» (Москва, 2010). Некоторые моменты в книге почти дословно совпадают с текстом Рудинеско, однако произведение имеет и ряд отличий: оригинальное изложение теории (более углубленное и доступное, чем у французского автора) Лакана, а также обширное историко-философское исследование, дающее возможность проследить взаимное влияние Лакана на современных ему мыслителей, и наоборот.

Небезынтересным сочинением может показаться небольшое эссе Ж.-А. Миллера «Жизнь Лакана», опубликованное в качестве приложения к «Международному психоаналитическому журналу». В этом кратком сочинении Миллер позволяет немного больше сказать о Лакане как о человеке, а не как о теоретике.

Хорошая книга о Лакане вышла из-под пера Джонатана Скотта Ли «Жак Лакан» (Jonathan Skott Lee, Jacques Lacan, 1990). Эта книга повествует не столько о биографии, сколько об учении Лакана, но вполне может пригодиться в качестве конспективного изложения взглядов Лакана. Хотя она и имеет некоторые спорные моменты, это не отменяет ее ценности.

Читателю, владеющему французским, может понравиться книга Марселя Марина «Жак Лакан» (Marcelle Marini, Jacques Lacan, 1986). Подробный комментарий к творчеству и биографии от французского автора в книге, написанной спустя пять лет после смерти Лакана.

Другая использованная литература

1. Лакан, Ж. Имена-Отца, Символическое, Воображаемое и Реальное [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: https://bookap. info/clasik/lakan_imena_ottsa (дата обращения: 24.12.2020).

2. Lacan, S. A Father. Puzzle, Massachusetts Institute of Technology, 2019.

3. Антология французского сюррелиазма. 20-е годы / Сост. С. А. Исаева и др. М., 1994. 392 с.

Краткий очерк учения Лакана

Говорить о Лакане — означает говорить о целой эпохе в истории западной мысли, возможно, последней эпохе, которая заслуживает сколько бы то ни было серьезного внимания и которая породила какие-то оригинальные идеи. Так случилось, что Лакан стал своего рода символом этой эпохи, и ХХ век в философии и психоанализе немыслим без его фигуры, какого бы мнения о Лакане и «лаканизме» мы ни придерживались. Тем более парадоксально выглядит сам Лакан, который едва ли считал себя «философом», «великим мыслителем», а свое учение всегда преподносил лишь как «возращение к Фрейду». Но тем не менее, может быть, даже против воли самого Лакана его учение не только стало «оригинальным», не только вошло в ранг философии, но и оказалось вполне себе прикладным: где ему только не находится места сегодня — в политике, анализе культуры, истории, фильмов и книг, психиатрии, психологии, социологии! Не говоря уже о самом психоанализе, который благодаря Лакану стал очень привлекателен для интеллектуалов, получил второе дыхание в удобренной философией Хайдеггера, Спинозы, Гегеля, Леви-Стросса, Сартра и другими почве. Триумфальное восхождение Лакана к психоаналитическому олимпу в послевоенные годы ознаменовало собой подъем всего французского (читай больше: европейского) психоанализа, его смерть ознаменовала фактически конец золотой эпохи.

Вводное замечание. Несомненно, данный очерк носит ознакомительный характер и, конечно же, несколько упрощает сложный теоретический ряд Лакана, однако читателю,