Все это было не его – аристократический, надменныйанглийский спорт для богатых, атмосфера избранной тусовки, незнакомые правила,длинноногие загорелые дамы, богатые не благодаря пронырливости мужей, а отрождения. Конечно, он не зря терял время на этом дурацком Уимблдоне. Все, чтоему нужно, он получил, но воспоминание осталось раздражающее.

Катерина со Скворцовым закончили партию, и она пошла кскамейке, на которой лежали какие-то непонятные теннисные причиндалы, такиеяркие и притягательные, что их хотелось потрогать. Она попила из смешногоносатого поильника, похожего на соску для новорожденных, выплеснула остаткиводы себе за майку и блаженно зажмурилась. Скворцов бродил в отдалении, собираямячи. Катерина накинула на плечи полотенце, крепко вытерла его краем мокроелицо, сдула с лица надоевшую ей прядь волос и, подходя, улыбнулась Тимофею.

Он смотрел на нее во все глаза. – Господи, как хорошо, чтоесть возможность поиграть, – сказала она с радостной улыбкой и пристроилась наскамейку рядом с ним. – В Москве в спорткомплекс не наездишься, а здесь – влюбой момент. Вы будете играть, Тимофей Ильич?

Она не была фамильярна. Она просто разговаривала с ним, какс обычным, нормальным человеком, с которым приятно время от времени просто такпоболтать. Или как с радушным хозяином, которого гость благодарит за прекрасныеусловия.

Но дело в том, что с Тимофеем Кольцовым никто не болталпросто так. И благодарить его за гостеприимство было невозможно – они отстоялислишком далеко друг от друга в общественном положении. Тем не менее она суспехом проделала все это, поставив Тимофея в тупик. Он не знал, что ейответить.

– Вы так здорово играете, – с искренним восхищением выразилЛеша мнение Тимофеевой охраны, пользуясь тем, что шеф молчит. – Простозамечательно.

– Спасибо, – улыбнулась Катерина. Восхищение мужиков ейпольстило. – Я давно не тренировалась, с полгода, наверное. У меня родителихорошо играют.

Конечно, подумал Тимофей со скрежетом раздражения. Родители.Профессорская дочка, еще бы!

– А вы не играете, Тимофей Ильич?

Вот пристала! Что тебе нужно? Вспомни, кто перед тобой!

Он тяжело поднялся со скамейки и, ни на кого не глядя, пошелк выходу. У двери он оглянулся и с мрачным удовлетворением увидел ее смущенноелицо. Стиснув в кулаках концы махрового полотенца, она растерянно смотрела емувслед.

– Нет, я не играю, Катерина Дмитриевна, – сказал он, неповышая голоса, но все слышали, потому что в павильоне сразу стало очень тихо,лишь бахало под обрывом море. – Я не умею. – И вышел, радуясь, как строптивыйподросток, что последнее слово все же осталось за ним.

Зачем он все это проделал? Поднимаясь по деревянной лестницек сиявшему ему навстречу дому, Тимофей не мог ответить себе на свой же вопрос.Что-то странное творилось у него в голове. Что-то такое, с чем он никогда несталкивался раньше и потому не мог найти этому определение.

Она мне нравится, вот что, – решил наконец Тимофей.Почему-то она мне нравится, хоть и не в моем вкусе, и раздражает, и вообще…профессорская дочка, чистюля и недотрога. Вряд ли с ней может быть интереснотакому все повидавшему мужику, как он. С ней просто нужно переспать.

Это очень просто – женщины никогда не отказывали ему. Онтвердо знал, что лично он тут совсем ни при чем. Для них имеют значение тольковласть и деньги. И того, и другого у него было в избытке, следовательно, онпредставлял для них большой интерес. Он переспит и с этой длинноногойтеннисисткой с манерами английской герцогини и улыбкой лукавого подростка. Отнего не убудет, а от наваждения он избавится. Точно, он с ней переспит. От этоймысли Тимофею вдруг стало легко и радостно, как от предвкушения удачной сделки.Он придумает, как предложить ей секс. Можно позвать с собой в Париж. Илиизобрести что-нибудь поновее? Впрочем, скорее всего изобретать у него не будетвозможности и придется довольствоваться обстоятельствами.

Ну что ж, жизнь показала, что Тимофей Кольцов виртуозноумеет использовать разные обстоятельства.

* * *

В Москве было гораздо холоднее, чем в Прибалтике. ЭтоКатерина поняла, едва сойдя с трапа. Ветер, задувавший в шубу, был ледяным,совсем не похожим на соленые, плотные и влажные ветра Калининграда. И снег поколено. Там, в этой почти Европе, снег уже вовсе стаял, заезжие немцы и полякиходили в коротких легкомысленных куртках и кроссовках. Катерина, ненавидевшаязиму, расслабилась и напрочь позабыла про московский мороз.

Ветер рвал волосы на голове, злобно бросался снегом с крышиприземистого зальчика ожидания в Чкаловском. Хуже всего было то, что неизвестнокуда запропала машина, которую Приходченко обещал за ней выслать.

Совершенно уверенная, что машина на месте – не мог же Олегзабыть! – Катерина с легким сердцем отправила Скворцова. Его замерзший шофер,очевидно, устав от ожидания, приплясывал вокруг своего “БМВ”. Они сразу жеуехали, прихватив Славу Панина. Ему было по дороге с Сашей, довольно далеко, всторону, противоположную той, куда нужно было Катерине.

Как-то очень быстро разъехались остальные машины,встречавшие свиту Кольцова. Сам он еще не выходил из самолета – с ним прилетеллидер одной из думских фракций, очевидно, бывший у Кольцова на содержании илоббировавший в Думе его интересы, и они скорее всего еще что-то договаривалидруг другу.

Всю дорогу Тимофей не выходил из первого, самого шикарногосалона, а вся свита, и Катерина в том числе, разместилась во втором согласнотабели о рангах и штатному расписанию. Все эти китайские церемонии срассаживанием по должностям были Катерине хорошо известны еще со временпрезидентских выборов и умеренно развлекали ее демократическую душу.

Катерина зашла в одноэтажное здание, где можно посидеть,ожидая вылета, где имелись туалет и телефон. В этот час там было сумрачно ипусто, на звук открываемой двери из боковой комнатушки выглянул вялый охранник,оглядел Катерину с головы до ног и скрылся. Ночевать в компании этого охранникаи каких-нибудь полуночных пилотов Катерине совсем не хотелось. Нужно позвонить,выяснить, что произошло и где ее машина.

Прежде всего она позвонила Приходченко домой, а потом намобильный. Ни там, ни там никто не подходил к телефону. Это было странно – домау Олега всегда кто-то присутствовал – или полоумная супруга, или ее не менееполоумная мамаша, или Кирюха. Но раздумывать о том, что стряслось дома у шефа,она станет потом, а пока нужно срочно выбираться из Чкаловского.

На всякий случай она позвонила на пейджер Гриши Иванникова,Олегова водителя. Но на Гришу надежды мало – если Олег не предупреждал егозаранее, Гриша быстренько смывался за город по очередным очень срочным делам ипотом объяснял начальству, что приехать оттуда по вызову не было никакойвозможности. Все об этом знали и Гришу прощали. Конечно, кому хочется тратитьвыходной на прихоти начальства?