– Просто мы подумали и решили, что вам это очень подходит.Конкретное, четкое, действенное обещание. Которое все поймут и которое всемпонравится.

– А почему наркотики? Я произвожу впечатление борца снаркотиками?

Это была не то чтобы ирония, но нечто очень к ней близкое, иКатерина осторожно покосилась на Кольцова, стараясь угадать, правильно ли онапоняла подтекст.

– Да, Тимофей Ильич, – поколебавшись, сказала она. – Язнала, что вы не терпите наркоты. Ребята мне сообщили, которые собирали на васдосье.

– Я хотел бы знать, что еще рассказали вам обо мне вашилюди, – бесстрастно произнес он.

Вот в чем дело. Его интересует, не сообщил ли ей Саша Андреевчто-нибудь сверх информации на отобранных у него дискетах и что осталосьнеизвестным службе безопасности Кольцова. Надо быть очень осторожной. Ивнимательной. Но Катерине вдруг неудержимо захотелось прояснить ситуацию раз инавсегда. Прояснить так, как она сделала бы это, будь Кольцов нормальнымчеловеком, понимающим нормальные человеческие слова.

– Тимофей Ильич, – решилась Катерина, напряженно улыбаясь, –вы можете немедленно меня уволить, но я хочу вам сказать, что вовсе нестремилась за спиной у вас и Олега Приходченко собирать на вас компромат.

– Если бы я так думал, я бы вас уволил еще два месяца назад,– произнес Тимофей Ильич холодно. – Как только ваши детективы билеты на самолетвзяли.

– Да, я понимаю, что вам, наверное, все наши расследованиясмешны, – Катерина внезапно разозлилась. Она не любила его покровительственный,всезнайский тон, будь он сто раз Тимофеем Кольцовым. – Но у нас это принятаяпрактика. Мы стараемся обезопасить себя и наших клиентов от разных неприятныхнеожиданностей на более поздней стадии нашей взаимной любви, когда подчаспоправить ничего невозможно.

– И многих вы… обезопасили?

Все-таки это ирония, поняла Катерина. У него такое чувствоюмора. Своеобразное. Он вовсе не собирается ни на чем таком ее подлавливать.Или собирается?

– Тимофей Ильич, – произнесла она. От старания бытьубедительной даже улетучились злость и страх. Этот человек заставлял ееиспытывать одновременно несколько разных чувств. Интересно, они все такие,олигархи? – Я не знаю, как мне вас убедить, что мы играли и играем на вашейстороне. Только на вашей. И досье, хотя это слишком громкое название, ребятасобирали в основном из газет да еще спрашивали тех, кто знал вас когда-то:вахтеров, монтеров, лифтеров…

– Мою бывшую жену, – подсказал Тимофей, – ее мамашу. Сторожасо стоянки. Соседей по общежитию. Крупье в казино в Светлогорске.

Он коротко взглянул на Катерину и приказал:

– Закройте рот.

Она захлопнула непроизвольно открывшийся рот, дико взглянулана него и вдруг, откинувшись на спинку кресла, принялась хохотать так, что спереднего сиденья на нее оглянулся охранник Леша.

Тимофей ничего не понял – что это с ней? Но ему понравилось,что она засмеялась. В этом было даже некоторое проявление характера – в егоприсутствии никогда никто не смеялся. Тем более громко.

– Тимофей Ильич, извините меня, ради бога, – забормоталаКатерина, немножко отсмеявшись, – просто это удивительно, что вы все знаете. Ясразу очень пугаюсь, когда вы спрашиваете меня про… расследование. Я и так чутьот сердечного приступа не умерла, когда узнала, что ребята там попали в засаду.А вы, оказывается, знаете даже, с кем они разговаривали…

– Конечно, – ответил Тимофей, все еще недоумевая, что так ееразвеселило. – Я стараюсь всегда быть в курсе всех дел. Особенно когда этокасается меня.

Он произнес это с привычной отстраненной холодностью и безвсякой иронии. Катерина моментально струхнула и отвела глаза, поглубже вжимаясьв кресло. Кортеж уже въезжал в Немчиновку.

– Сейчас второй поворот направо и прямо до озера. А потомвверх, и мы приехали, – сказала Катерина водителю. – Спасибо вам, ТимофейИльич. Бог знает, сколько бы я еще там прокуковала, в Чкаловском.

Тимофей коротко кивнул, и больше они не разговаривали.Машина затормозила у родного забора, и Катерина испытала мгновенное, ни с чемне сравнимое облегчение, как будто кончилось многотрудное и неприятное дело.Неловко пробираясь мимо Кольцова к двери, она еще раз пробормоталаблагодарственные слова и очутилась наконец на воле.

Леша вынес ее сумку и аккуратно поставил у калитки. Джипнатужно заревел, разворачиваясь в рыхлом снегу, и поехал. Тормозные огнимигнули перед поворотом. Катерине стало грустно.

Она открыла калитку и пошла по освещенной дорожке к дому.Дом сиял огнями, бабушка ждала ее.

– Бабуль! – крикнула Катерина, вваливаясь с сумкой в дверь.– Я дома!

* * *

К марту стало ясно, что все идет наперекосяк. Ситуациявокруг выборов в Калининграде обострилась и накалилась до такой степени, чтоиз-за нее полусонная пресса позабыла даже мэра Владивостока, который весь годразвлекал общественность то отменой выборов, то разгоном местной думы, товодружением самого себя обратно на престол после разгневанных президентскихуказов.

Война с наркотиками шла полным ходом. Воевал Тимофей Ильичвсерьез и основательно, как строил корабли. Говорили, что местные бандитскиегруппировки перестреляли на улицах города половину своего личного состава, врезультате чего произошел новый передел сфер влияния. Основной поток зельяпошел теперь через Литву и Белоруссию. Аналитический отдел “Юниона”,скрупулезно собиравший и обрабатывавший данные, отметил увеличение числателевизионных и газетных репортажей о конфискации крупных партий наркотиковименно на белорусско-литовской границе.

Естественно, у Катерины не было достоверной и полнойинформации о ходе военных действий, но сводки аналитического отдела говорили омногом. О войне она старалась не думать, хотя по ночам ее стали мучить тяжелыебредовые сны. Вовсе не это она имела в виду, когда развлекалась, сочиняяТимофею Кольцову план победы на выборах.

Впрочем, основная цель была достигнута. Газеты,захлебываясь, писали о криминальной войне в Калининградской области, и опривычном бессилии местных властей, о бомбах, заложенных в “Мерседесы”, и о“лицах кавказской национальности”, которых видели неподалеку от места взрыва.

“Бедные лица кавказской национальности, – думала Катерина,читая газеты, – всегда и все их видят, и все время в разных неподходящихместах”.

Журналисты, числившиеся среди “своих”, отрабатывали денежки,повествуя миру о бесстрашии Тимофея Кольцова, одно заявление которого вызвалотакую панику у местных авторитетов, что они ударились в стрельбу и с тех порникак не могут остановиться – все стреляют и стреляют.

В прямой эфир Тимофей Ильич перестал наведываться безподготовки. Телевизионную аппаратуру купили, соорудив две монтажные – в Москвеи в Калининграде. Диана Карпинская, бывшая “мисс Мода”, а нынче “миссис ТимофейКольцов”, с головокружительным успехом пронеслась по всем программам, начинаяот “Женских историй” и заканчивая Макаревичем и его кухней. Приходченко везде сней ездил и утверждал, что она необыкновенная умница, в чем Катерина сильносомневалась.