Джулия на них не обижалась. Наверное, людям удобнее считать, что такие истории – вина родителей. Ну или как в данном случае – матери. Это их успокаивает, позволяет верить, что уж с их-то детьми ничего подобного произойти не может, поскольку они – хорошие родители. В конце концов, если все произошедшее с Анной не более чем результат дурного обращения («Как можно было так поступить с собственной дочерью?»), то их собственные чада в полной безопасности, ведь их родители так никогда не поступят. И действительно, куда проще обвинить во всем так называемых «современных родителей» («Какую империю просрали!»), чем признать, что мир изобилует случайностями и их дети тоже не сидят под стеклянным колпаком. Страшненькая перспективка, если подумать. Поэтому ничего удивительного: людям хочется спрятать голову в песок и продолжать верить в собственную власть над судьбой своих детей.

– Откуда, как вы думаете, откуда они взяли информацию? – спросила Уинн.

– Понятия не имею, – ответила Джулия. – О случившемся знает куча народу: школа, родители. Должно быть, кто-то что-то сболтнул.

– Ничего, позже мы разберемся, кто там и что.

– А это не повлияет на ход расследования? – забеспокоилась Джулия. – Я имею в виду, не затруднит поиски?

– Не думаю, – ответила Уинн. – Скорее наоборот. Огласка нам только на руку. Другое дело, это затруднит вашу жизнь. Так что дайте мне знать, если вам потребуется наша помощь.

– Я тут встретила у дома репортера. Вернее всего, он до сих пор околачивается поблизости. Не могли бы вы его шугануть?

– Сейчас же кого-нибудь к вам направлю.

Джулия тупо смотрела на буфет. С левого края стояла рамка с двумя фотографиями. На одной была Анна, совсем еще маленькая, на другой – Эдна и Джим, запечатленный незадолго до своего исчезновения. На другом краю была вторая рамка с фотографией Джулии и Брайана во время их вояжа в Турцию и свадебный портрет родителей Джулии. Отца и матери у нее больше не было, Анна – пропала, с Брайаном она разводится. Казалось, целая семья развалилась почти что в одночасье.

Нет, если Анне удастся как-нибудь выжить, вырасти и родить собственных детей в какой-нибудь далекой стране, их род продолжится, но только номинально. Никто никогда не узнает, так что мечты и цели ее предков в любом случае пойдут прахом.

– Как продвигается расследование? – спросила для порядка Джулия. – Вы нашли того уборщика?

Уинн ответила не сразу, что уже о многом говорило.

– Нет, – наконец выговорила она. – Пока не нашли. Хотя кое-какого прогресса мы достигли. Его зовут Джулиан Ламберт. На его имя не зарегистрирована машина, однако водительские права у него имеются. В настоящий момент мы проверяем, не взял ли он где-нибудь автомобиль напрокат. Опрашиваем всех, кто занимается прокатом машин в этом районе. Больше пока ничего.

– Что, и это все? – возвысила голос Джулия. – Кто-то может вот пропасть, словно в воду кануть?

– Да, это довольно необычно, – согласилась Уинн. – Но мы его все равно найдем.

– Я вам говорю, это он похитил Анну. По-другому и быть не может. Иначе зачем ему прятаться? Это неспроста.

«Неужели это так? – думала при этом Джулия. – Неужели скоро наступит конец всему этому кошмару и Анна ко мне вернется?

– Да, выглядит подозрительно. Но выводы делать рано. Не забывайте о пропавшем отце вашего мужа. Мы пока тоже не можем его обнаружить.

– Он пропал черт-те когда, – хмыкнула Джулия. – Я уверена, ни Брайан, ни Эдна не подозревают, где он живет.

– Я этого и не утверждала. Но нам бы хотелось найти его следы. Его или мисс Уилкинсон…

– Мисс Уилкинсон? – переспросила Джулия. – Та самая учительница?

– Да. Мы переговорили со школьной администрацией и вообще с людьми. Никто из них понятия не имеет, где она может быть сейчас. Во всяком случае, обнаружить ее оказалось не так-то просто.

– Вы думаете, они имеют какое-то отношение к исчезновению Анны? Нет, я понимаю, то, что вы не можете их найти, выглядит странно, но эти люди никогда не встречались с моей дочерью.

– Вернее всего, вы правы. Однако повторяю: в делах подобного рода нас интересует все необычное. Мы обязаны проверить каждую ниточку.

– Я думаю, эта парочка живет где-нибудь за границей, – сказала Джулия.

– Тем не менее обычно найти человека легко. Налоговые декларации, полицейские протоколы, банковские счета… В общем, ничего особенного. – Она помолчала. – Другое дело, человек специально заметает свои следы, не желая, чтобы его обнаружили.

– Специально… – эхом повторила Джулия. – Например, если…

– Причин может быть масса, – перебила ее Уинн. – Представим, что тот же мистер Краун замешан в какой-нибудь неприглядной истории, скажем, с участием несовершеннолетних, а мисс Уилкинсон его покрывала, попав под влияние зрелого харизматичного мужчины. Когда возникла угроза, что история выплывет наружу, они предпочли скрыться.

– Я не в состоянии такого представить. Я была знакома с Джимом. Он совершенно нормальный.

Джулия имела в виду, что Джим никакой не педофил. Она была в этом уверена. Хотя, с другой стороны, откуда ей знать? Чужая душа – потемки.

– И все-таки, нам бы хотелось с ним побеседовать, – настаивала Уинн. – У вас имеются какие-то возражения по этому поводу?

Джулия замялась. Ей-то было без разницы, но что касается Брайана и Эдны…

– Я… Нет, у меня – нет, – ответила она. – Вам надо бы говорить с Брайаном.

– Это очень важно, – продолжала давить инспектор. – И мне не хотелось бы встретить противодействие. Буду с вами откровенна, мы в любом случае сделаем все, что только потребуется для успешного расследования.

«Следовательно, мое мнение ее не особенно интересует, – сообразила Джулия. – Раз так, я могу с легкой душой дать свое согласие. Лишь бы это помогло найти Анну. А с Эдной потом разберусь».

– Хорошо, – сказала она. – Поступайте как, вам угодно. Что-нибудь еще?

– В принципе, нет. Если что-то появится, я дам вам знать. Насчет репортера я помню. Но вам лучше сегодня побыть дома. И в любом случае, не принимайте эти статейки близко к сердцу.

Видимо, Уинн полагала, что дом – это такая безопасная, уютная гавань, где можно укрыться от бурь. Наверняка дом самой Уинн был именно таким. Но, увы, не дом Джулии. Последний наполняли миражи неудавшегося брака и воспоминаний об Анне.

Только идти ей больше было некуда.

– Хорошо, – ответила Джулия. – Я так и сделаю.

5

– Ну что, с прибытием, – сказал брату Брайан. – Жаль, что свидеться пришлось в таких обстоятельствах.

Саймон поставил на пол сумку и скрестил руки на груди. Он был выше Брайана – где-то шесть футов и два дюйма[1], – выше и стройнее, но уже начинал лысеть. Лицо было худым, от носа пролегли две глубокие морщины. Саймона можно было хоть сейчас брать на роль офицера Второй мировой: заслуженного, сурового, но доброго, если, конечно, застать его в подходящем настроении.