– Подожди. Ты же сказала – Ивана!

– Ивану ты больше не нужен. Ивана скоро не станет… в твоей реальности. Сосредоточься на его… племяннице. Пока она жива, жив и ты. Встань рядом с новой императрицей. Подготовь надёжную почву для правления её внука.

– Гала?

Мара величественно кивает с улыбкой на губах.

– И… Филин.

– М?

– Не забудь поставить на место шезлонг, – выразительно прищуривается она и закрывает дверь перед зависшим в недоумении Филином. Стягивает со стола что-то съедобное. Жуёт. Проглатывает.

– Будем прощаться, Ванечка!

– Мара, – сглатываю я. – Давай я тебя выведу.

– Без Ворона я не пойду.

Неожиданно обнимает, сжимая меня до боли.

– Ну… Прощай! – заглядывает в глаза. – В следующем гуйдэг увидимся!

– Обещаешь?

Смеётся.

– Ты умрёшь сейчас? – моё сердце лупит в рёбра, и внутри крутит холодная, пугающая гадливость. Тело окатывает жаром. Так было, когда я первый раз попал под стволы. Да и второй было ровно так же. А третьего пока не было.

– Кто-то сейчас умрёт, да, – кивает Мара.

В коридоре шум и суета.

– Запоминай, Иван: «Эм дом боло. Хоёр сагай нэгенде».

– А я не забыл… – сглатываю я. Помню дословно на удивление.

– Значит – вспомнил.

Мы выходим. Суета у палаты Ворона. Внутри помещения горят лампы, но у меня очень явственное ощущение надвигающейся тьмы, как перед грозой. Пытаюсь проморгаться, но не выходит.

– Он что – пришёл в себя?

Мара тревожно трёт своё горло. И вдруг срывается с места.

– Пустите!

– Не пускать! – рявкает с лестницы Игорь.

Стволы упираются ей в грудь.

– Мара… – шепчу я.

Она, чёрная и яростная как ночь, разворачивается рывком к Игорю.

– Докажи мне свою верность, Мара. Тогда пущу к твоему Ворону.

– Как? – оскаливается она.

– Два человека из моих людей предали меня. Я знаю, кто. Если ты действительно служишь мне, и я могу тебе доверять, ты скажешь мне сейчас правду. И вынесешь им смертный приговор. Если не скажешь…

– Я скажу.

– Кто?

– Иван и Филин.

– Мара… – падает моя челюсть. – Да ты что?

– Иван и Филин, – твёрдо повторяет она, не глядя на меня.

– Пропустите её. А их на улицу.

В мою спину утыкается ствол.

* * *

– Такая, значит, сказка?… – тихо шепчет мне Филин. – Чо-то я не пойму, Малой, она кинула нас, что ли?

Страшно… От мандража подрагивают плечи. Стволы, смотрящие на нас, не шутят. Они выстрелят. Я пытаюсь представить себе, что будет дальше. Что-то будет точно. Значит, мне пора?… Мара говорила, что хищники не могут развоплотить того, кому ещё рано. «Ивану ты больше не нужен. Ивана скоро не станет… в твоей реальности». Филин останется жив?? А я – нет?

Нет, мне не хочется кричать: «Мара, как ты могла?!» Мне вообще не хочется никак комментировать её в произошедшем. Я верю в неё. Значит, это – лучший расклад. Но страшно очень…

– Отпустила, бл*ть… – сплёвывает Филин.

Мы оба обезоружены и под стволами.

– Филин, ты знаешь, чем светлые отличаются от тёмных?

– Неа…

– «Тёмный до конца верит в тьму, а светлый – в свет».

– Даже если его нужно вынуть из тьмы?

– Тут инструкций не было. Но ты выживешь.

– Вряд ли.

Оглядываюсь. Снайперов вчера увезли в реанимацию. Одного бойца Игорь вчера ранил, ещё одного застрелил сегодня. Двое у палаты Ворона. Один за нашей спиной. Ещё один рядом с Игорем. Всё… Собаки вчера передохли.

– Ещё охранник на входе был, – бормочу я.

– Нет его.

– Где?

– Сбежал, – снижает голос. – Не успел я Игорю доложить. Тот самый, крещеный.

Умный…

По двору – мёртвые вороны.

– Ты шезлонг-то на место поставил? – почему-то это вдруг кажется мне очень важным. Смотрю на шезлонг. Стоит на своём месте под фонарём. И я по наитию тихо произношу, не отводя взгляда от него:

– Эм дом боло. Хоёр сагай нэгенде.

Мара сочла это важным, накачаем туда ещё немного энергии.

– Чо?… – косится на меня Филин.

Если Филину суждено выжить, пусть выживет. Он нужен сестре и дочке.

Игорь поднимает ствол, он смотрит Филину в лицо.

– Я понимаю, почему он, – взмахивает Игорь в мою сторону стволом. – Я не понимаю, почему ты. Ты же мой человек. Я тебя поднял. И не смей отрицать, что предал меня. Выстрелю без предупреждения.

Филин кивает.

– Отвечай.

– Почему? – его голос срывается. – Идущий за самоубийцей обречён на смерть. Я спасал свою жизнь. При всём уважении к тебе, Игорь.

– Ты считаешь меня смертником?

– Ты уже мёртв. Просто не знаешь ещё об этом.

– ТЫ знаешь? – пренебрежительно поднимает он бровь.

– Знаю. Она – смерть, – пожимает плечами Филин. – Ты думаешь, что она шаманка, ведьма, экстрасенс. А она – смерть. Марена. Мара… И я жив, потому что служу.

– Слуга двух господ? – качает головой Игорь. – Почему ты выбрал её?

– Пока я думал, что смерть в твоих руках, я служил тебе. А потом понял, что не в твоих.

Задумавшись, Игорь садится на шезлонг.

– Я докажу тебе обратное, Филин. Хозяин вашей смерти – я, – он переводит взгляд на бойца, который рядом с ним. – Покажи мне, что в голове у Малого.

Ствол резко ловит меня. Я слепну от адреналина. Но губы улыбаются, да! Тело пронизывает волнами. И я тону в ощущении странного парения. Боец медлит. Филин пристально смотрит на него. Это его офицер.

– Стреляй.

– Игорь Васильевич, а как же Галина?

– Переживёт, куда денется. Спишем на проделки ведьмы.

Я ощущаю ещё один ствол. За спиной. Он держит мой затылок на прицеле. Игорь, не вставая с шезлонга, тоже целится в меня. Грудь наполняет нестерпимо сгустившимся воздухом. Ни выдохнуть, ни вдохнуть. Голова кружится… И мне кажется, что очень холодно становится вдруг. Словно зимой пахнуло… Но мое тело всё горит! Мне что-то напевается… Какой-то мотив… Знакомый, но вспомнить не могу.

Как-то это называется… Как-то называется это… Я точно знаю, что моё состояние имеет название. И внутри меня несутся какие-то странные, словно не мне принадлежащие воспоминания. И в то же время – они мои! В них нет событий. Только ощущения. Вот эти ощущения – они происходили со мной уже! Со мной уже случалась такая смерть, я её знаю. И тело трясёт. От эйфории! Закрываю глаза. Морок не властен надо мной. Страха смерти нет.