– Ма-Ар-Ра, если уж называть всех своими именами.

– Маарра… – задумчиво оскаливается на неё Игорь.

Мара раскладывает фото на две стопки:

– Это – стоит. Это – не стоит.

– Пояснения будут?

– Трата времени. Поверь на слово.

Игорь опять достаёт ствол. Делаю шаг ближе к Маре, кладя руки ей на плечи. За спиной Игоря стоит Филин. Мы встречаемся нервными взглядами. Игорь обычно более выдержан. Сейчас он больше похож на Артура.

– Очень хочется… – прищуривается он.

– Девайсами ты меня не развоплотишь. Нужен подходящий домтой или тело. Твоё тело, пока оно одержимо, тоже домтой.

– Я должен тебя удушить, чтобы развоплотить?

– Или загрызть, – провоцирующе усмехается Мара. – Свернуть шею…

Его глаза неадекватны.

– Филин, принеси «кокос».

Тот недовольно куксится за спиной Игоря, но послушно достаёт из кармана белый пакетик. Филин не любитель кокса. Он больше по вискарику.

– Я бы тебе не советовала… – лениво комментирует Мара.

– Я совета не спрашивал.

Игорь рисует на столе кредиткой две дорожки. Разнюхивается, закатывая глаза от прихода. Остатки втирает в десну. Я видел эту процедуру сотню раз, наверное.

– Я хочу проверить, насколько ты крута! – наставляет ствол опять на Мару.

– Игорь Васильевич! – сжимаются мои руки. – Вы год её искали…

– Хочу убедиться, что не зря! – и под мой вскрик его палец нажимает на курок.

Щелчок!

Холостой. Я с дрожью выдыхаю.

– Что за чертовщина?!

Ещё один щелчок! Опять холостой. Мара непоколебима.

– Да бл*ть! – рывком переводит ствол на одного из бойцов и опять спускает курок. Выстрел, тот с криком падает. Все в шоке.

– Игорь, ты что делаешь? – шепчет ему Филин.

– Заткнитесь все. Врача ему позовите.

Забирает ствол, уходит в коттедж. По людям возмущённый ропот. Медики уносят раненного. Мара уходит с ними. Мы с Филином садимся на их места за стол. Сталкиваемся взглядами. Он выразительно протягивает мне сигареты в пачке. Прикуриваем.

– Слушай, Малой… – едва слышно. – «Папа» крышей потёк. Надо менять нашу шляпу.

– Только если на женскую, – прищуриваюсь я.

– Не вопрос. Я не претендую.

– Ты вывезешь?

– Давай посчитаем…

– Сколько у тебя верных офицеров?

– Одиннадцать.

Всего их сорок.

– А у тебя?

– Семнадцать…

– Остальные воевать не рискнут. Они в меньшинстве. Что будем делать?

Развожу руками.

– Думать «несчастный случай».

Из окна второго этажа слышно, как Игоря опять выворачивает.

* * *

– Мара, пойдём перекусим?

Она, замерев, смотрит в тёмное небо. Собаки в фургоне воют. Вороны вернулись… Разве вороны летают по ночам? Жуть!

– Филин… – задумчиво зовёт Мара.

Он стоит под огромной площадкой-балконом, на котором дежурят два снайпера. Под балконом летняя кухня. Оглядывается.

– Сигареты дай мне, – склоняет Мара голову набок, словно прислушиваясь.

И только он подходит к ней, доставая пачку, всё тонет в грохоте! Мы отскакиваем чуть дальше. Балкон рушится вслед за подломившимися колоннами. Пыль, крики…

– Что это? – сглатываю я. – Помехи?

– Ворону не поставили лекарство, да? – гневно разворачивается она на выскочившего врача.

Остальные снимают обломки с двух снайперов.

– Игорь Васильевич сказал… – врач растерянно затыкается.

– Ладно, чему быть, того не миновать. Пусть свершится быстрее!

– Мара… – ошарашенный Филин так и держит в руках сигареты. – Отпусти нас с Малым.

– Завтра.

* * *

Утро начинается так же, как и вчера: Мара резко вздрагивает, открывая глаза. С одной лишь разницей – за пару секунд «до» распахиваются мои. От резко накатившей тревоги.

– Сейчас… – в этот раз это произношу я.

– Прозреваешь, Аягтай Боо, – шепчет в ответ Мара.

– Что я чувствую?

– Информационную волну помех. Интуицией, своей шишковидной железой, которая, как ты и утверждал, атрофирована у обычных жив.

– Моя физиология иная?

– В едва уловимых мелочах. Дух преобразует плоть.

Выстрел. Разбегающееся в пространстве эхо. Значит, стреляют на улице. Но у меня явственное ощущение, что над нами, в комнате Игоря. Быть может, в окно??

Ещё один. И ещё один. Подскакиваю.

– Спокойно. Он стреляет в ворон.

– Почему?

– Ярчуки не переносят вороньё.

– Я боюсь, что выстрелит в тебя.

– Рано или поздно это неизбежно. Сорвётся.

– Он действительно теперь ярчук?

– Нет, но будет иметь кое-какие его слабости и сидхи.

– Развоплощать?

– И ненавидеть детей Хаоса.

– В чём ловушка? Ведь ты же наверняка расставила ловушку для него.

С ухмылкой нажимает мне пальцем на лоб между глаз.

– Что будет, если поселить в одно тело-пространство нейтрино и антинейтрино, плюс и минус, хаос и порядок?

– Аннигиляция?

– Верно. Именно этот инструмент используют многие радикальные секты, чтобы запускать спонтанные самоубийства среди последователей. Он не даёт сбоев. Ярчук – Порядок. Игорь – дитя Хаоса. Этот симбиоз самоуничтожится. Но… Я очень надеюсь, что так долго ждать не придётся. И он поскользнется на моём «масле».

Ещё один выстрел. И этот не в ворону. Крик стоит человеческий. Подлетаю к окну. Возле одного из наших бойцов опять толпятся. Он лежит.

Стук в дверь. Филин.

– Мара… Сделай что-нибудь!

– Я незаинтересованное лицо, – пожимает она плечами.

– Люди умирают.

– Люди смертны.

На лице Филина отпечатывается ускоренная работа мысли.

– Все полягут?

Мара пожимает плечами.

– Печаль… – вздыхаю я.

– Ты обещала нас отпустить, шаманка! – качает головой Филин.

– Да. И я это сделаю. Не обессудьте за способ. А ты, Филин, помни – ты функция! Ты страж! Смотри внимательно во все свои глаза и береги хозяйку.