внутри ядовитым. Русалки, мать их, они такие. Опьянят словами, окрутят очами зелёными, опутают руками точёными, ласковыми, и на дно за собой ими утянут, в холодную бездну. Так ведь, Тураев?

Развезло тебя, мужик, нехило. Подпустил слишком близко, запах её мандариновый вкусил, вот и поплыл. Идиот. Забыл, с кем дело имеешь? Забыл.

Стряхиваю дурман, бужу в себе уснувшего было зверя, мечу на девку нарочито сердитый взгляд, чуть не рычу в голос. С огнём играешь, рыжая. Не трогай! — посылаю мысленно сигнал. Она словно слышит меня, тут же резко отдёргивает руку.

— Прости…те, Заир… Самирович. Это от неожиданности.

Смуглое от загара лицо Нары медленно розовеет, поднимаясь жаром от груди к скулам. То еще зрелище! А мне её порвать сейчас хочется. Покусать. Сожрать и косточки обсосать.

Вот этим сейчас и займёмся. Прищуриваюсь, скалюсь.

— Узнала, значит? Ну, что, свояченица? Поговорим?

Глава 21. Линара

— Я, кажется, вовремя успел.

Мы оба поворачиваем головы. В дверном проёме стоит амбал-профессор. Он едва умещается там. Я вновь испытываю чувство тревоги, но отнюдь не удивления.

— Где тебя носит? — Заир недоволен, однако «профессор» пропускает явную грубость мимо ушей.

— Нужно было кое-что сделать, — миролюбиво отвечает он. — Я пройду, можно?

Пожимаю плечами — и так ясно, что вопрос риторический.

— Как понимаю, Вы — Загитова Линара Эльшадовна.

Скрещиваю руки на груди и отступаю к стенке, словно ищу защиту от этих двоих.

— А Вы, позвольте узнать, кто?

— Зотов, Аркадий Андреевич. Начальник службы безопасности группы компаний, принадлежащих господину Тураеву. Ну, а Заира Самировича, думаю, Вам представлять не нужно.

— Служба безопасности?

Перевожу шокированный взгляд на Тураева — вот сейчас я удивлена, причём неприятно. А тот демонстративно приподнимает свои густые брови: что, мол, не ожидала? Не ожидала. Честно.

С представителями закона у меня как-то не сложилось. И это ещё мягко сказано. При упоминании их в любой интерпретации, в памяти сразу всплывает тёмная маленькая комнатка, окрашенная грязно-синей краской, похотливый взгляд ухмыляющегося мента, с кислым перегаром и потными руками-ластами, которые он всё время обтирал о свои ляжки. У него даже форменные брюки в тех местах лоснились чуть ли не до блеска. Он меня не трогал, физически, зато эмоционально опускал ниже плинтуса, давил, истязал, доводил до истерики, и, казалось, получал от этого такой же кайф, как если бы насиловал меня в особо извращенной форме.

От этих воспоминаний мне становится плохо. Ноги подкашиваются, я наощупь ищу спинку стула. Аркадий замечает это и подставляет его мне под попу — и вовремя, иначе я бы так и хлопнулась на пол.

— Да, Вы правы: давайте лучше присядем, — разряжает обстановку Зотов и устраивается напротив. Тураев же роняет себя в кресло у окна, не переставая прожигать во мне дыру взглядом туземца-людоеда, не евшего три дня.

Кошусь на него с опаской. Он определённо сердится. Опять сердится. Почему? Мы же видимся всего второй раз в жизни. Ну, пусть третий, если считать ту встречу на…

— Постойте, я видела вас на пирсе!

— Мы тоже Вас там видели, — Аркадий бесстрастно кивает, будто беседа идёт об абсолютно обыденных вещах. А я аж задыхаюсь от внезапной догадки:

— Вы что, следили за мной?

— Только дошло?

Я с возмущением смотрю на кривую ухмылку Тураева. Да что с ним такое? Откуда эта агрессия? Очевидно, что он невзлюбил меня с первого взгляда, но природу такого отношения я не понимаю, и от этого нервничаю ещё больше.

— Как только вы прибыли в Анталию, то оказались под нашим неусыпным контролем, — вежливо отвечает мне Аркадий, а у меня от его вежливости скулы сводит.

Вот оно. Вот, что гложет меня, скребёт изнутри, как камень по стеклу.

— Евгений?

Зачем-то спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

— Да. Он наш сотрудник.

— Сотрудник, значит.

На душе становится гадко. Нет, ну я же женщина, как-никак. Пусть я Женю и не рассматривала с романтической точки зрения, но узнать, что дружба и забота с его стороны всего лишь прикрытие слежки за нами… чёрт, это больно.

Кусаю губу, пытаюсь переварить действительность. Эх, Женька, Женька… Что ж. Не в первый раз меня «кидают» люди, которым я доверяла. И, всё-таки жаль, с Евгением было весело. Ладно, проехали. Мысленно захлопываю перед ним дверь и запираю на ключ. Считай, Женя уже в прошлом. А боль пройдёт. Или я научусь с ней жить.

Делаю глубокий вздох, снова концентрируюсь на Зотове:

— Ну, и зачем всё это? Я имею в виду слежка, и всё такое.

— Полагаю, вы в курсе.

— Напрасно полагаете. Не имею ни малейшего представления, чем обязана столь пристальному вниманию к моей скромной персоне. Я, вроде как, не сделала ничего предосудительного.

Слышу краем уха, как Тураев фыркает в своём углу. Не смотрю на него. Игнорю. Пусть хоть зафыркается, грубиян. Обращаюсь исключительно к Аркадию.

— Объясните, что происходит?

«Профессор» многозначительно потирает нос:

— Давайте договоримся так: мы ответим на Ваши вопросы после того, как Вы ответите на наши.

Ну у меня, как бы, выбора нет.

— Что вы хотите от меня услышать?

— Начнём с Калугина. Вы давно с ним знакомы?

Вопросу, почему-то, не удивлена.

— А который час? — спрашиваю.

— Четырнадцать тридцать пять.

— Тогда около трёх часов. Сегодня утром он подсел ко мне на ринке, угостил водой и завёл довольно странный разговор.

— О чём он говорил с Вами?

— Так сразу и не перескажешь. Если кратко, то о том, что он всё еще ждет «нечто», что ему пообещал «некто», который по неясным причинам не явился на назначенную встречу, и с которым, по его ошибочному мнению, я должна иметь связь. Что в моих же интересах передать ему, что у него есть всего 24 часа, чтобы исправить положение, иначе «взыскание возмещения» ему гарантировано.

Говорю это без всякого намёка на сарказм, но Тураев как ужаленный соскакивает с кресла, подлетает ко мне, и начинает тыкать пальцем мне прямо в лицо. От неожиданности вся сжимаюсь, впившись ногтями в края сидушки.

— Значит так, Нара. Если ты не хочешь, чтобы против тебя было выдвинуто обвинение в похищении моей дочери, ты нам сейчас всё выложишь, без всяких этих твоих вывертов. И первый мой вопрос таков: ты уже успела передать документы Калугину? Отвечай чётко и ясно!

Заир висит надо мной всей своей громадиной. А я на своём стульчике чувствую себя сёрфером, которого вот-вот накроет гигантская волна и смоет нафиг в море.

— К-какое похищение? Какие документы? Вы о чём?

Перевожу испуганный взгляд на Зотова, а тот таинственно сверкает на меня своими очками