разговоры шли в то время, когда Финляндия еще сопротивлялась и главный театр военных действий был на севере… А нашим, по-моему, совсем не улыбается, чтобы Англия оттерла нас на юге.

— Еще чего нехватало! — возмутился Нульман. — В прошлую войну мы играли первую скрипку в Салониках.

Фред поддержал его. Пусть англичане действуют из Индии через Иран и Афганистан. Мы тогда предоставим туркам распоряжаться в Малой Азии, а на себя возьмем Салоники, иначе говоря, путь на Вену, брешь в крепостной стене… На море труднее четко разделить зоны военных операций, и, кроме того, все зависит от позиции Италии…

Князь Р. принял загадочный вид. О нем почти что забыли. Однако это был видный мужчина, и Мари-Адель припомнила, как три года назад, в самую августовскую жару, он принимал их в своем умопомрачительном палаццо на канале Гранде. — Неужели после пакта с Москвой у кого-нибудь могут быть сомнения относительно наших чувств? — сказал он, как бы обращаясь к Рите Ландор. — Мне кажется, наши антипатии достаточно ясны.

— Это верно, — подтвердил генерал, — с тех пор как мы с вами знакомы, я не замечал, чтобы вы питали нежные чувства к Советам.

— Ну… мои-то личные чувства всем известны! Но на моей родине не могут не считаться с некоторыми обстоятельствами. Дело вовсе не в тех требованиях, которые, главным образом, имели целью подчеркнуть, что во внешней политике мы придерживаемся твердой линии. Для нас неприемлемо другое — то, что Средиземное море, mare nostrum[398], заперто с двух концов. Вот если бы Франция поддержала наши требования относительно свободы проливов, Суэца и Гибралтара… Наш враг ведь Англия, а не Франция. И если наши насущные интересы будут соблюдены, можете быть покойны: в Риме никто не обидится, что на Баку сброшено несколько бомб… Конечно, при условии, что у вас в правительстве останутся люди, гарантирующие добрососедские отношения Франции с нами…

Время от времени звонил телефон. Виснер выходил в cоседнюю комнату и секретничал с черной трубкой. Фред смотрел на него в полуоткрытую дверь: рослый, чуть сутулый, а вид опять умильный. С кем это он? С женщиной? Но дядюшка возвращался и говорил: — Они все еще заседают. Что там стряпают? Ни черта не узнаешь… Да, тайны Французской республики в надежных руках!

Капитан де Бреа не уставал рассказывать, какими грубиянами показали себя англичане на севере. Посмотреть хотя бы на тех молодчиков, которые регулируют движение, — через плечо белая перевязь, ремешок под нижней губой — и так на всех перекрестках. А дорожная охрана! Например, на днях в Азебруке…

— Нет, вы мне вот что скажите, — перебил Фред. — Почему при реорганизации правительства нужно пускать туда блюмовскую братию? Пусть выставят Даладье… Сделайте одолжение! И Шотана за компанию…

Генерал только поддакивал, но дядюшка (положительно, стоит племяннику открыть сегодня рот, как он уже хмурится), так дядюшка заявил, что у Фреда очень ограниченный кругозор. Возможно, что Шотан и подослал убийц к Додэ-сыну[399], но это дела семейные. — А министром юстиции непременно должен быть социалист. Понимаешь? Чего тут не понять! Пусть на этих господ ляжет доля ответственности за расправу с коммунистами. Это полезно на будущее. Перешагнуть через трупы нелегко, и, значит, тридцать шестой год не повторится. Понял теперь?

— Но ведь у нас есть Дорио, — вставил Бреа.

— Дорио? Да, Дорио… и еще кое-кто, — ответил Виснер. — Пока что у нас будет Поль Рейно, в лучшем случае на два месяца…

На два месяца? Фред с удивлением посмотрел на дядю. А тот, видимо, знал, что говорил. Два месяца? Не в духе Виснера было бросать такие ответственные слова на ветер. Два месяца? Это будет конец мая… Чего же дядюшка ожидал на конец мая?

— Ну, скажем, до начала июня, — уточнил промышленный магнат и обратился к итальянцу: — Как, по-вашему? Правильный срок?.. А тогда уж надо будет призвать маршала… — Бреа насторожился: Петэна? О, это все меняет! Он считал приход к власти Рейно полной катастрофой, но если это проложит путь Петэну!..

— Приблизительно в это же время можно будет начать бакинскую операцию, — сказал Фред, — учитывая подготовку аэродромов и подъездных путей, подвоз боеприпасов, переброску войск… Как вы полагаете, дядя, удастся к тому времени снабдить турок вооружением? В конце концов, если партия В-40 пойдет в Анкару, это даст лишний козырь Вейгану.

Как только речь заходила о Вейгане, Нульман сразу же выскакивал вперед. Старик Виснер явно злился на своего племянника, а когда тот упомянул о В-40, он так насупился, что даже Фред заметил это и решил, что дядя потому и сделал ему знак пройти в соседнюю комнату. Из-за двери слышался голос генерала, певучий бас князя Р. и кудахтанье Мари-Адель. Фред поспешил оправдаться: — Мне, может быть, не следовало говорить о В-40, это у меня сорвалось нечаянно, дядя… — Но дядя жестом показал, что это не имеет ни малейшего значения.

— Сядь… Мне надо поговорить с тобой… Возьми сигару из китайской шкатулки. Ты бросил курить? Твое дело. Послушай, Фред. Допустим, тебя посылают в командировку как военнослужащего, но ездишь ты все-таки от нашей фирмы и не для того, чтобы устраивать свои личные дела…

Фред поднял брови. И красив же он, прохвост, когда строит из себя оскорбленную невинность! Он ответил, что дядю ввели в заблуждение, мадемуазель Ландор совершенно случайно очутилась в Анкаре одновременно с ним…

— Брось, брось, голубчик, — перебил дядя, нетерпеливо постукивая пальцами по китайской шкатулке, — не в Анкаре дело, и в твою частную жизнь я не собираюсь вмешиваться, пока все шито-крыто. Но мадемуазель Ландор была с тобой и в Амстердаме… Не трудись изображать удивление. Она сама мне только что рассказывала, что любовалась в музее «Ночным дозором»… Но там же в Амстердаме ты встретил Франца Лерера, и с ним вы вряд ли толковали о живописи…

— Не вижу, что тут плохого, если я, в числе других, в числе многих других, встретил и господина Лерера… Вы же сами знаете, что мне было поручено прощупать голландские промышленные круги…

— Более придирчивый собеседник, например судебный следователь, справедливо возразил бы тебе по поводу голландских промышленных кругов, что господин Лерер — немец и притом высланный из Франции в июле прошлого года, одновременно с господином Абецом; он, в частности, за экономический шпионаж…

— Во-первых, я об этом понятия не имел, дядя. А во-вторых, вы сами, так же как и я, несколько лет назад встречались с господином Лерером