— Что-что?! Лучше нужно следить за своим ребёнком! Чтобы потом не бегать и не искать его в ночи! — выдала я на одном дыхании и наконец-то освободилась от захвата, скинув его руку с моей шеи.

Но отец Ксюши и не думал признавать вину.

— Вы будете учить меня, как воспитывать дочь? И это после того, как запихнули её в мусорку?

— Я?! — мне даже пришлось отступить на шаг от такого несправедливого наезда.

— Папа, стой! — подала голос виновница этой кутерьмы, но её отец, наоборот, мгновенно оказался у бака, неожиданно легко подцепил свое чадо за шкирку, одним плавным движением вытащил наружу и поставил его между нами.

Чадо встряхнулось, не растерялось и продолжило:

— Алёна избавлялась от улик, случайно уронила ключи в мусорку и попросила меня их достать.

— Избавлялась от чего? — мужчина снова перевел свой бешеный взгляд на меня.

— Не получишь ты свою тысячу! — ни с того, ни с сего скатилась я в детский сад.

— Чего это? — мгновенно нахмурилась Ксюша и с обидой выпятила губу.

— Потому что болтушка!

— Так папа ж свой!

— Что-то не похоже.

— Хватит! — рявкнул мужчина. — Что за улики? — повторил он, а Ксюша гордо вздернула руку с зажатыми в ней… трусами.

— И там их много! — тут же добавила она. — Я то думала, что там чье-то тело.

Мда… а я стояла, хлопала глазами, не веря, что это происходит со мной, и думала о том, что ни маленькая ябеда, ни её отец совсем небрезгливые.

Мужчина спокойно взял из рук девочки Петькины труселя, приподнял их повыше, и вот теперь мне стало стыдно.

Нет, ну почему Ксюша из всего мешка вытащила именно их?!

Они были очень старые и совершенно новые. Это вообще был прикол пятнадцатилетней давности, мой подарок мужу на четырнадцатое февраля — по бокам у этой модели было два больших уха, впереди смешной хоботок и надпись.

— "Я твой слоник", — бегло прочитала Ксюша. — Смешной! — одобрила она мой выбор и захихикала.

А вот её отец нет, бешенство в его взгляде сменилось презрением.

— В ожидании мужа из командировки избавляетесь от трофейной коллекции? — процедил он и прицельным броском зашвырнул труселя обратно в бак.

— Теряете ребенка, отвлекшись на о-о-очень важный телефонный разговор? — не осталась в долгу я.

Наши взгляды схлестнулись.

— Но твои-то ключи я достала! — Ксюша вернула нас в исходную точку беседы.

— А вот за это спасибо, — протянула руку я.

Ксюша засунула руку в карман, достала связку и уже готова была отдать её мне, но…

— А деньги? — вклинился в нашу сделку алчный папаша.

— Что деньги? — я вытаращила на него глаза.

— Вперёд, — и глазом не моргнув, потребовал он.

— Ксюш, теперь понимаю, почему тебе лучше без взрослых.

— О чём это она? — мужчина мгновенно среагировал на мои слова и посмотрел на дочь.

— Да ни о чём. Пап, у Алёны сейчас нет денег, но она сходит и принесёт.

Мужчина досадливо хмыкнул.

— И сколько, мне интересно, ты бы ее здесь ждала?

Девочка неуверенно передёрнула плечиками.

— Но мне ж нельзя уходить с незнакомыми людьми, — негодуя, выдала она.

— Да, — жёстко подтвердил её отец. — А поэтому ты никогда не ввязываешься в ситуации, где твоя выгода очень сомнительна. Но сегодня тебе повезло. Тебя прикрою я, и мы получим нашу тысячу. Верно? — он поднял глаза и наградил меня улыбкой профессионального коллектора.

— Ксюша получит, — с напором произнесла я.

— Нет, — нагло парировал он. — Без моего сопровождения она не получила бы ничего.

— Чему вы учите ребёнка? — с ужасом уставилась на него я.

— Жить реальной жизнью. И благодаря таким, как вы, это не составляет труда.

— Ну ещё бы! Особенно когда умеешь свои промахи, скидывать на других.

— Алёна, — он внезапно назвал меня по имени, и мне показалось, что сейчас весь этот бред закончится. Он улыбнется, извинится, и мы разойдемся. — Меньше слов, больше дела! Надеюсь, вы живёте рядом? Мы торопимся.

— Э-э-э… Вы пойдете вместе со мной?

— Да.

Я даже не нашлась что сказать. Просто развернулась и стремительно пошла к подъезду.

Сопровождающая меня парочка молчала всю дорогу, за исключением одной фразы, которую отец бросил Ксюше ещё у контейнера, что её ждёт серьезный разговор.

Я всегда была уверена, что в большинстве случаев дети — отражение своих родителей.

А поэтому, дорогой как вас там, серьезно подумать нужно прежде всего вам, над вашими же отношениями с ребенком.

В лифте я старательно отводила глаза, чтобы не прожечь нерадивого папашу своим осуждающим взглядом. Лифт остановился, мы вышли из кабины и подошли к двери.

Я в зародыше подавила мысль пригласить новых знакомых в квартиру. Логично было бы предложить помыть руки. Но… обойдутся. Хотя Ксюшку было жаль! Тем более что я вспомнила, о любимом печенье Аси, которое напекла ей в дорогу, но забыла положить в сумку. Ксюшу стало ещё жальче. С таким отцом у девочки и нормальных радостей поди нет.

Я вставила ключ в замок, но он не вошёл в скважину до конца.

Хм…

А через мгновение замок провернулся с внутренней стороны, дверь распахнулась, заставив меня отступить и нечаянно впечататься спиной в Ксюшино сопровождение.

— Ого, а я смотрю, ты быстро сориентировалась! — выпалил Петр, зло глядя мне за спину.

И в этот момент мою руку сжали маленькие теплые пальчики.

— Мама, а кто этот дядя, и что он делает у нас дома?

Глава 2.1

Я остолбенела, посмотрела в округлившиеся глаза мужа и решила завершить этот вечер не менее эпатажно, чем он его начал.

— Не обращай внимания, доченька, — заботливо проговорила я, погладила Ксюшу по голове и прижала к себе. — Этот мужчина на пути в новую жизнь. Но, видимо, заплутал и начал ходить кругами. Знаешь же, как бывает в лесу.

— Ага, я смотрела кино про туристов, — Ксюша тотчас же подхватила мои слова. — Но мы же ему поможем? Па-а-ап, покажешь ему правильную дорогу?

— Какого черта?! — взревел Петька, ринулся ко мне, с силой схватил за плечо. — Что за цирк ты тут устроила?!

Мне стало откровенно не по себе. Ни разу в жизни я не видела Петра в таком состоянии. Все наши проблемы мы всегда решали путем конструктивного диалога. И мне казалось, идеально друг друга знали и понимали. Оказалось, что нет.

— Отпусти её, — из-за спины послышалась предельно спокойная просьба четвертого участника нашего представления.

— Что?.. — ошалело уточнил Петька, но, сообразив, что от него требуют, разразился новой гневной тирадой: — У себя дома я буду делать то, что хочу! А вы, если не хотите разборок с полицией, немедленно