— Когда мы уезжали, все было кончено. В Корке и Тонтонесмахивало, что мы можем взять верх, да и в Корнуолле тоже, покуда сам дьявол неначал командовать армией Генриха.

— Дьявол? — непонимающе повторила Дженни. Лицо мужчиныперекосилось от ненависти, и он плюнул под ноги.

— Точно, дьявол — Черный Волк самолично, гореть бы ему ваду, откуда он на свет вылез!

Две крестьянки перекрестились, словно отгоняя нечистого призвуке имени Черного Волка, врага, которого в Шотландии больше всех ненавидели ибольше всех боялись, а дальнейшие речи мужчины заставили их вскрикнуть отужаса.

— Волк возвращается назад, в Шотландию. Генрих послал егосюда со свежими силами, чтоб раздавить нас за поддержку короля Эдуарда.Разразятся убийства да кровопролитие, как в прошлый его приход, только ещехуже, помяните мое слово. Кланы спешат домой готовиться к битвам. По-моему,Волк атакует сперва Меррик, а уж потом примется за остальных, ведь это ваш кланв Корнуолле положил больше всех англичан.

Проговорив это, он вежливо поклонился, надел шлем и вскочилна коня.

Жалкие кучки людей у источника вскоре после того разошлись инаправились вниз по дороге, ведущей через торфяники и вьющейся по холмам.

Но двое мужчин не поехали за поворот. Скрывшись с глазпоселян, они шмыгнули направо, украдкой послав коней галопом в лес.

Если бы Дженни следила, она бы увидела, как они, совершивобманный маневр, мелькнули на краткий миг позади нее, в протянувшейся вдольтракта рощице. Но в тот момент ее занимал ад кромешный, разверзшийся передобитателями Белкирка, которому довелось лежать прямехонько на пути из Англии кглавной башне замка Меррик.

— Волк идет! — прокричала какая-то женщина, бережно прижимаяк груди ребенка. — Господи, помилуй нас!

— Он нацеливается на Меррик! — в ужасе вскричал мужчина. —Ему хочется вонзить клыки в лэрда Меррикского, а по пути он сожрет Белкирк!

Все вокруг вдруг наполнилось жутким предчувствием огня,гибели и резни, и дети, столпившиеся близ Дженни, прижались к ней в немомиспуге. Для шотландцев — будь то богатый дворянин или скромный деревенскийжитель — Черный Волк был опасней и хуже самого дьявола, ибо дьявол — дух, аВолк — плоть и кровь, живой сатана, чудовищное создание, угрожающее ихсуществованию прямо здесь, на земле. Этим злобным призраком шотландцы обычнопугали своих провинившихся отпрысков. «Тебя Волк заберет», — стращалиребятишек, чтоб они не блуждали в лесу, не вылезали по ночам из постелей ислушались старших.

Не в силах выносить безумие, порожденное, по ее мнению,больше легендой, чем самим человеком, Дженни возвысила голос, чтобы ее былослышно сквозь шум.

— Скорей всего, — прокричала она, обняв перепуганных детей,— он вернется назад, к своему варвару-королю, и примется зализывать раны, которыемы нанесли ему в Корнуолле, покуда он врал изо всех сил, преувеличивая своипобеды. А если не сделает этого, выберет для атаки крепость послабей Меррика,куда у него есть шанс прорваться.

Слыша слова, полные веселого презрения, люди бросали на нееиспуганные взгляды, но Дженни высказывала все это не из ложной бравады. Онапринадлежала к семейству Меррик, а Меррики никогда не позволят себе убояться ниодного человека. Она слышала это сотни раз от отца, поучавшего пасынков, иприняла его веру как свою собственную. Кроме того, сельские жители пугалидетей, чего она более не могла допускать.

Мэри дернула Дженни за юбки, привлекая к себе внимание, идрожащим голоском спросила:

— А вы не боитесь Черного Волка, леди Дженни?

— Нет, конечно! — ответила Дженни с сияющей бодрой улыбкой.

— Говорят, — вмешался преисполненный благоговения юный Том,— будто Волк высоченный, как дерево!

— Дерево! — хмыкнула Дженни, пытаясь выдумать весомую шуткупро Волка и призывая на помощь все свои познания. — Если так, стоило быпосмотреть, как он взбирается на коня! Понадобятся четыре оруженосца, чтобвзгромоздить его в седло!

Нелепость подобной картины заставила кое-кого захихикать, начто и надеялась Дженни.

— Я слыхал, — продолжал юный Уилл, красноречиво поежившись,— он крушит стены голыми руками и пьет кровь!

— Ой! — вскрикнула Дженни, сверкая глазами. — Тогда у негонесварение желудка. Если он явится в Белкирк, мы предложим ему доброгошотландского эля!

— Мой папа рассказывал, — вмешался другой ребенок, — онскачет рядом с великаном, с Го… лиафом по имени Арик, который держит боевойтопор и рубит детей на кусочки…

— А я слышал… — зловеще перебил следующий малыш, но Дженнивесело оборвала его:

— Давайте я вам расскажу, что я слышала. — С отважнойулыбкой она повела их к аббатству, стоявшему ниже за поворотом дороги искрытому из виду. — А слышала я, — забавляясь, придумывала она на ходу, — будтоон старый-престарый, и ему надо все время щуриться, чтоб хоть что-нибудьразглядеть, вот так…

Она перекосилась, комически преувеличенно изображаяполубезумное, почти слепое существо, тупо озирающееся вокруг, и детизахохотали.

Проходя по дороге, Дженни продолжала высказывать столь желегкомысленные, насмешливые замечания, и дети включились в игру, добавляясобственные догадки, выставлявшие Волка в дурацком свете.

Но, несмотря на смех и натужное веселье, внезапнопотемневшее небо заволокло тяжелыми тучами, в воздухе резко похолодало, ветерначал трепать плащ Дженни, словно сама природа нахмурилась при упоминании этогодьявола.

Она собралась отпустить очередную шуточку насчет Волка, носразу смолкла, приметив показавшуюся из-за поворота группу верховых членовклана, которая направлялась — встречу ей вниз по дороге. Прекрасная девушка,одетая так же, как Дженни, в темно-серый плащ, белый плащ и короткое сероепокрывало послушницы, сидела в седле перед первым всадником, скромнопристроившись сбоку, и робкой улыбкою подтверждала то, что уже поняла Дженни.

С безмолвным радостным криком она рванулась было вперед,однако сдержала неприличествующий леди порыв и принудила себя стоять на месте.Глаза ее вперились в отца, потом быстро окинули членов клана, смотревших мимонее с тем же мрачным неодобрением, которое выказывали ей уже не один год, с техпор, как ее сводный брат успешно пустил в ход свои ужасные выдумки.

Отослав детей со строгим наказом отправляться прямо иаббатство, Дженни, казалось, целую вечность ждала посреди дороги, пока наконецвсадники не остановились перед ней.

Отец, очевидно, заезжавший в аббатство, где вместе с Дженнипребывала ее сводная сестра Бренна, спрыгнул с коня и повернулся, чтобы снятьБренну. Дженни нервничала из-за этой задержки, но столь тщательное соблюдениеэтикета и неуклонная забота о собственном достоинстве были такими типичными длявеликого человека, что ее губы тронула неуверенная улыбка.