— Мы потерпели поражение в Корнуолле, малышка, потерялиполовину своих людей. Александр убит в бою. Он умер как настоящий Меррик, — сугрюмой гордостью добавил он, — сражался до конца.

— Я рада, что вы уцелели, папа, — проговорила она, не всилах почувствовать ничего больше, кроме мимолетного укола печали о сводномбрате, который превратил ее жизнь в ад. Теперь, как часто бывало в прошлом, ейхотелось найти нечто, что можно было бы совершить, заставив отца гордиться ею.— Я знаю, вы любили его как собственного сына.

Принимая коротким кивком соболезнование, он вернулся кобсуждению насущного вопроса:

— Многие кланы были против похода в Корнуолл и битвы радиинтересов короля Иакова, но так или иначе пошли за мной. Для англичан несекрет, что именно я своим влиянием привел кланы в Корнуолл, и теперьанглийский король жаждет мести. Он направил в Шотландию Волка атаковать замокМеррик. — Своим низким голосом, сдавленным от острой боли, он признался:

— Сейчас мы не сможем выдержать осаду, пока клан Макферсоновне придет поддержать нас в бою. У Макферсонов хватит могущества, чтобызаставить десяток других семейств присоединиться к нам.

У Дженни в голове царил полнейший сумбур. Александр мертв,Волк в самом деле идет в атаку на ее дом… Резкий голос отца вывел девушку иззадумчивости:

— Дженнифер! Ты поняла, что я сказал? Макферсон обещалбиться вместе с нами, но только ежели ты согласишься взять его в мужья.

По материнской линии Дженни была графиней и наследницейбогатого поместья, граничащего с владениями Макферсона.

— Ему нужны мои земли? — почти безнадежно спросила она,вспоминая, как жутко ощупывал глазами ее тело Макферсон, когда останавливался ваббатстве год назад, нанося ей визит вежливости.

— Точно.

— А мы не можем просто отдать их ему в обмен на помощь? —отчаянно предложила Дженни, готовая добровольно и с радостью, без раздумийпожертвовать собственным состоянием на благо своего народа.

— Он не согласится! — сердито ответил отец. — Сражаться настороне родни — это честь, но он не сможет послать своих людей на битву зачужое дело, а потом забрать твои земли в уплату себе.

— Однако, если ему так уж понадобились мои земли, ом,конечно, найдет какой-нибудь способ…

— Ему понадобилась ты. Он прислал мне весточку в Корнуолл. —Отец разглядывал Дженни, отмечая поразительные перемены, превращающие ее тощую,веснушчатую, простоватую ребяческую физиономию в лик необычайной красавицы. —Ты стала очень похожей на мать, крошка, и у старика аппетит разыгрался. Я непросил бы тебя, если б нашелся другой способ. — И он грубовато напомнил:

— Ты вечно упрашивала меня объявить тебя лэрдом. Говорила,что нет ничего, чего бы ты не сделала для клана…

Дженни замутило при мысли о том, чтоб отдать свое тело, своюжизнь в руки мужчины, которого она всегда инстинктивно бежала, но девушкавскинула голову и отважно встретила взгляд отца.

— Хорошо, батюшка, — спокойно сказала она. — Теперь я должнаотправиться с вами?

Выражение облегчения и гордости на его лице почти помогли ейсмириться с жертвой. Он отрицательно покачал головой:

— Лучше вам с Бренной остаться здесь. У нас лошадей нехватает, а мы торопимся попасть в Меррик, чтобы подготовиться к сражению. Яизвещу Макферсона, что насчет свадьбы мы договорились, а потом пришлю сюдакого-нибудь, чтобы доставить тебя к нему.

Он повернулся, вновь садясь на коня, и Дженни поддаласьискушению, с которым все время боролась. Вместо того чтобы стоять в сторонке,она направилась к шеренгам всадников, некогда бывших ее друзьями и товарищамипо играм. В надежде, что, может быть, кто-то из них слышал, как она согласиласьвыйти замуж за Макферсона, и это смягчит неприязнь, она задержалась у коняплотного рыжеволосого мужчины.

— Добрый вам день, Рональд Гарвин, — проговорила она,неуверенно улыбаясь под его устремленным в сторону взглядом. — Как поживаетваша жена?

Желваки заиграли на его скулах, ледяные глаза, посверкивая,глядели поверх ее головы.

— Полагаю, неплохо, — бросил он.

Дженни проглотила явный отпор мужчины, который когда-то училее удить рыбу и хохотал вместе с нею, когда она свалилась в воду.

Она оглянулась и умоляюще посмотрела на всадника в колоннепозади Рональда:

— А вы, Майкл Мак-Клеод? Ваша нога не болит больше?

Холодные голубые глаза наткнулись на нее и вперились впустое пространство.

Она направилась к следующему верховому, но лицо того дышалотакой ненавистью, что Дженни, молитвенно сложив руки, проговорила сдавленным,просящим тоном:

— Гаррик Кармайкл, минуло четыре года, как утонула вашаБекки. Я клянусь вам сейчас, как клялась тогда, что не толкала ее в реку. Мы сней не ссорились, это ложь, выдумка Александра, чтобы…

Лицо его оставалось твердым как гранит; Гаррик Кармайклпришпорил коня, посылая его вперед, и мужчины, даже не посмотрев на нее,проследовали мимо.

Только старый Джош, оружейник клана, придержал свою древнююлошадку, и, склонившись, опустил мозолистую ладонь на ее непокрытую голову.

— Я знаю, ты говоришь правду, малышка, — сказал он, и егонепоколебимая верность вызвала у нее слезы. — Ты норовистая, нечего отрицать,но даже когда была всего-навсего сопливой крошкой, умела держать норов в узде.Гаррик Кармайкл и все прочие одурачены ангельской внешностью Александра, нотолько не старый Джош. Ты не увидишь меня оплакивающим эту потерю! Кланугораздо больше пойдет на пользу, ежели во главе его встанет юный Уильям.Кармайкл и все прочие, — уверенно добавил он, — переменят мнение о тебе, когдапроведают, что ты выходишь замуж за Макферсона ради спасения их и нашегогосударя.

— А где мои сводные братья? — хрипло спросила Дженни, меняятему, чтобы не разрыдаться.

— Они отправились домой другой дорогой. Мы точно не знали,не попытается ли Волк атаковать нас на марше, и потому разделились, оставляяКорнуолл. — Еще раз погладив ее по макушке, он пришпорил лошадку.

Дженни словно во сне неподвижно стояла посреди дороги,провожая глазами членов клана, которые исчезали за поворотом.

— Темнеет, — заметила рядом с ней Бренна мягким голоском. —Нам пора возвращаться в аббатство.

Аббатство. Три недолгих часа назад Дженни выходила оттудавеселой и оживленной. Теперь в ней все умерло.

— Иди без меня. Я… я не могу туда идти. Пока не могу.Пожалуй, пойду на холм, посижу там немножко.