Ах, как я не люблю вспоминать! А тут нахлынуло…

Короче говоря, когда позвонил Додик, я воскликнула:

– Ты хотел где-нибудь поужинать? Я с удовольствием! Незаезжай за мной, я сама приеду, где мы встретимся?

– Динка, что с тобой случилось?

– Расскажу при встрече!

– Ты меня пугаешь! В чем дело?

– Ни в чем, просто нервы…

– А, ну если нервы…

Мы договорились встретиться в маленьком деревенскомресторанчике на полпути из моего бельгийского Маасмехелена до его голландскогоМаастрихта.

– Ну и что стряслось? – спросил Додик при видеменя. – Какие-то неприятности от Тоси Бах?

Вот за что люблю Додика – он понимает меня почти без слов,как, впрочем, и я его.

– Это не неприятности, отнюдь… – я все емурассказала.

– Ну, судя по смятению в глазах, ты собираешься ехать,и мне придется стать смотрителем в зверинце? – обреченно произнес он.

– Додька, я тебя обожаю!

– Ты не одинока в своем обожании, – пожал плечамистарый друг.

– Не ври, мне же от тебя при этом ничего не надо, кромедружбы.

– Это-то как раз и прискорбно.

– Перетопчешься.

– Приходится. А зря. Я был бы прекрасным любовником.

– Успокойся, мне такой любовник совершенно не нужен.

Подобные разговоры возникали у нас довольно часто, но,собственно, ничего не значили – так, болтовня…

– Смотри-ка, как тебя разбередило, – заметил Додикк концу ужина. – У тебя там что, какие-то амуры были в классе?

– Господи, что ты все сводишь к амурам? В классе небыло амуров, а вот в Москве…

– Ну это понятно. Надеешься догнать ушедший поезд?

– Ни на что я не надеюсь, это вообще какое-тоиррациональное чувство… Вдруг через столько лет потянуло в Москву. Захотелосьпройтись по улицам, поглядеть, как там все теперь…

– Стареешь, подруга!

– Может быть…

– Но раз потянуло, значит, надо ехать. Где думаешьостановиться?

– В «Национале».

– Умом тронулась? Это же бешеные деньги!

– Как-нибудь осилю, это детская мечта.

– Не советую! Можно найти что-то и подешевле… Слушай, ахочешь, я позвоню одному приятелю, у него прекрасная квартира на Сретенке.

– Вот еще! Не желаю я никаких приятелей!

– Приятеля не будет, только его квартира! Он тампрактически не живет. Тебе это обойдется раз в пять дешевле!

– Я подумаю!

– Тут и думать нечего! С ума сошла – жить в«Национале»! Одна моя приятельница, богатая дама, остановилась в «Национале»!Завтрак в стоимость не входил, она позавтракала в гостинице и заплатила сорокдолларов практически ни за что! Тебе это надо?

– А мечта?

– Идиотская мечта!

– От «Националя» до всего близко…

– От Сретенки тоже! И потом, учти еще такую вещь… Еслиты своим одноклассникам скажешь, что остановилась в «Национале», тебя могутнеправильно понять. Кто-то позавидует, кто-то презрительно фыркнет…

– Глупости, Додик, если такие дураки найдутся, то ичерт с ними, мне на них плевать!

– Ну что ж, если тебе уж совсем некуда деватьденьги… – Он как будто даже обиделся. – Сколько лет живешь вГолландии, а экономить не научилась.

– Я уже пять лет живу в Бельгии!

– Один хрен!

– Слышали бы тебя и те и другие, – засмеяласья. – Ты мне лучше скажи – неужели двадцать с лишним лет катятся к чертовойбабушке от одного звонка школьной подружки, о которой и не вспоминала все этигоды?

– Ностальгия – штука непридуманная… Но, кроме того,видимо, зерно упало в подготовленную почву…

– Ничего подобного, я и не помышляла…

– Ты просто не отдавала себе в этом отчета. Видимо,твой эмиграционный ресурс исчерпался, и организму, именно организму, а не такойэфемерной субстанции, как душа, понадобилось свидание с родиной. Недаром жеАнтей припадал к земле… Вот и тебе пришла пора припасть…

– Значит, когда ты в прошлом году мотался в Ленинград,ты тоже припадал?

– Да, я просто не считал нужным об этом говорить, ноощутил это именно так… Но там все немного сложнее… Я-то уехал мальчишкой изЛенинграда, а вернулся взрослым дядькой в Санкт-Петербург… К тому же город, посравнению с Москвой, находится в довольно плачевном состоянии… Но все равно, яприпал и теперь несколько лет могу жить спокойно. А умереть все же хотел бытам. Просто мне еще рановато об этом думать.

– Как это у Бродского? «Ни страны, ни погоста не хочувыбирать, на Васильевский остров я приду умирать»?

– Вот именно. И если позволишь, дам тебе еще одинсовет.

– Валяй!

– Советую тебе приехать в Москву за несколько дней довашей знаменательной встречи. И не объявляйся никому. Походи по Москве,освойся, соберись с мыслями и чувствами, реши что-то для себя, а потом ужкидайся в омут встреч и воспоминаний…

– Додик, ты почему такой умный?

– От природы, что ж поделаешь. Сколько поколений умныхевреев… Раввины, цадики, крупные физики…

– Это понятно, а вот как ты угадываешь мои мысли? Ониеще не вызрели, не сформировались, а ты их уже высказываешь? Я сама уже что-тотакое думала…

– Смотри-ка, оценила!

– Я тебя давно оценила, старый ты дурак!

– Боже, как ты непоследовательна!

Москва встретила меня холодом и цветущей сиренью. Яприлетела сюда в конце мая, последовав всем советам Додика – никому ничего несообщив и сняв квартиру на Сретенке у его приятеля, который меня и встретил вШереметьеве. Приятеля звали Юрой, он был очень приветлив и разговорчив, аквартира оказалась небольшой, но красивой, в новом шикарном доме с охраной.

– Это жена купила себе, когда была еще… не женой, однимсловом. Нам тут тесно, продавать она не хочет, сдавать постоянно тоже, говорит,чужие засрут. Сами мы за городом живем, но иногда, по надежной рекомендации иненадолго, почему не сдать, на булавки, как говорится? Так что живите на здоровье,я о вас много слышал от Додика. Вот вам все мои координаты, если вдруг что… Недай бог что-то протечет или сломается, обращайтесь вот по этому телефону.Магазин тут прямо в доме, не бог весть что, но самое необходимое можно купить…Ну, вы же москвичка, разберетесь. Раз в неделю приходит женщина убираться, какраз вчера была, ее зовут Нонна Альбертовна, у нее есть ключи, но на всякийслучай вот ее телефон. Я ее предупредил… Так, кажется, все. Одним словом, еслибудут вопросы, звоните мне, не стесняйтесь.