В ту минуту, когда Олег Чердынцев впервые увидел его, –шляпа сахарной головою, густо насаленные волосы, бруды[1] до самых плеч,толстый галстук, в котором погребена вся нижняя часть лица, кривой,презрительно изогнутый рот, обе руки в карманах и по-журавлиному нелепаяпоходка, – он ощутил враз два сильнейших желания. Первое – расхохотаться доколик, и второе – крепенько дать по морде нелепой версте коломенской, коя,впрочем, отныне и навеки приходится ему, Олегу, кузеном.

Ну да, диво заморское – двоюродный брат. Вдобавок старший. Авсе из-за того, что сестрица папенькина, Елена Юрьевна, четверть века назад поуши влюбилась в какого-то заезжего милорда и самозабвенно ринулась за ним втуманный Альбион. Тетушке Елене, которую Олег отродясь в глаза не видывал, онсвоего мнения об этом чучеле гороховом высказать не мог: она уж десяток леттому назад преставилась. Сэр Джордж, супруг ее, на свете тоже не зажился – нето помер с тоски, не то взял и пронзил себя шпагой над гробом жены. Сияромантическая, хотя и не вполне достоверная история, как помнил Олег, потряславсе семейство Чердынцевых, наполнив его жгучей жалостью к бедняжке Елене, атого пуще – к ее единственному сынку.

Граф Чердынцев горевал по сестре долее всех. Он ведь ещезадолго до случившегося положил себе непременно устроить встречу Олега скузеном, а чтобы сын его не выглядел в глазах младшего лорда Маккола пентюхом,нанял ему английского учителя. Все детство Чердынцева-младшего было омраченозатверживанием различных continuons и попыткой различить простое прошедшеевремя от прошедшего совершенного.

Учитель был у него один на двоих с Мариною, дочерью недавнопогибших соседей, Бахметевых. И хоть Олегу до сих пор не удавалось повидать сиюдевицу (опекуны, по слухам, держали ее в черном теле, единственно не щадя денегна образование, что было условием завещания), он заочно ненавидел ее. Ведьмистер Керк все уши ему прожужжал о том, какие необыкновенные способности кязыкам у miss Bah– meteff… в отличие, понятно, от mister’a Tcher-dyntzeff… I’ msorry, sir![2] Склонный к философствованию, Олег вырос в убеждении, что не зрярусских считают дикарями: они заслуживают данного мнения глупым упорством, скаким полагают основы воспитания в безупречном произношении затверженныхфранцузских и английских слов… И это вместо того, чтобы покорить весь мир изаставить немцев, англичан, французов и прочих говорить только по-русски!

За детские свои невзгоды Олегу и хотелось наградитьновообретенного родственничка оплеухою преизрядною. Однако обошелся бы емутумак, пожалуй, себе дороже: ведь последние три года, минувшие после смертиродителей, Десмонд Маккол не на печи бока пролеживал, а воевал!

Новым лордом сделался по закону его старший брат (не родной,от первого отцовского супружества, ибо лорд Джордж был уже вдовцом, когдаприсватался к прекрасной Елене). Алистер Маккол и унаследовал в качествемайората семейное достояние в виде замка и прилегающих земель. А Десмондсобрался отправиться в Россию, чтобы войти в матушкино наследство (ее приданымбыло нижегородское имение близ Воротынца, находившееся на попечении графа Чердынцева,беззаветно любившего сестру). Однако случайно познакомился с участниками «ЛигиКрасного цветка» и прочно забыл обо всем на свете, кроме спасения французскихаристократов от кровавого революционного террора. Отныне жизнь его протекала вбеспрестанном риске и опасностях. Конечной же целью усилий было спасениефранцузской королевы. Но заговор провалился, и Мария-Антуанетта взошла-таки наэшафот. Тогда «Лига Красного цветка» предалась новой идее: похищению дофина иотправке его в Англию, что и было с блеском исполнено.

Однако случилось непредвиденное: человек, сопровождавшийодиннадцатилетнего Людовика XVII в Лондон, где ему предстояло найти приют прианглийском королевском дворе, бесследно исчез. Умер ли он от внезапноприключившейся болезни, утонул на переправе через Ла-Манш, был убитразбойниками, коих немало в ту пору шлялось по дорогам Англии, – бог весть… Авместе с ним пропал царственный ребенок, и угадать его судьбу не представлялосьвозможным. «Лига Красного цветка» распалась: ее участники были обескураженымрачной обреченностью всех своих усилий. Десмонд убивался более прочих: ведь онбыл среди тех, кто устраивал похищение юного короля из Тампля.

Похитителей узника искали так, как никого и никогда неискали. Каждого подозреваемого хватали и волокли на допрос, откуда было двапути: на гильотину сразу или на гильотину через тот же Тампль. ТоварищиДесмонда по оружию искали спасения в Швейцарии, Германии, пытались укрыться вАнглии. А он направился в Россию, по пути постепенно избавляясь от привычкинастороженно вслушиваться и оглядываться и возвращая себе облик англичанина.Последний и вызывал в Олеге Чердынцеве непрестанное желание хохотать, но современем Олег узнал историю кузена, а вместе с тем и его самого. Предубеждениясначала поколебались, а потом и вовсе рухнули. Олег считал англичан кичливыми,но среди баснословно богатых Чердынцевых Десмонд выглядел бедным родственником.Говорили, что англичане много пьют, ведь их холодная кровь имеет нужду вразгорячении, однако увидеть кузена под столом Олегу так и не довелось. А чтосентябрем братец смотрит, удивляться нечего – ведь в Англии непрестанныетуманы, редко-редко проглянет солнце, а без него невесело жить на свете.Кстати, Десмонд не раз и не два доказал своему русскому брату, что военнаядоблесть и юношеский разгул зачастую идут рука об руку, он с таким же пыломпредавался удовольствиям жизни, с каким участвовал в делах лиги.

Скоро все петербургские приятели Олега были в восторге отнедурного собой, образованного, повидавшего свет удальца-англичанина.Обнаружилось также, что кузен – настоящий сердцеед. Перед остроумным,беззаботным, дерзким высоким блондином с насмешливыми голубыми глазами не моглаустоять ни одна женщина! Ни одного публичного скандала или дуэли с обиженныммужем!

Говоря короче, спустя пару месяцев после первой встречиОлегу уже казалось, что кузен его в общем-то неплохой парень. Однако раздражалаего уверенность: быть храбрым – значит быть англичанином; великодушным,чувствительным – тоже… А ведь сам был наполовину русским!

Английское бахвальство постепенно слетело бы, останьсяДесмонд жить в России. Но не судьба была ему задержаться на родине матушки:однажды в английском посольстве ему сообщили ошеломляющую новость: он теперь непросто Десмонд Маккол, а лорд Маккол, ибо старший брат его месяц тому назадумер.