Вообще-то, троица была странноватая. Можно выразиться,дисгармоничная. Молодцеватый полковник в неизвестном Сварогу мундире,гражданский чиновник неизвестного Сварогу ранга (не настолько уж хорошо онразбирался в горротских униформах), субъект в дворянском платье, не особенно ироскошном, державший на поводке высокого черного пса, похожего на гланскоголадара – пастушьего волкодава. Полковник, хотя и молодцеват, все же не похож настроевого командира, что-то неуловимое в его поведении заставляет думать, что набоевых он оказался, очень может быть, впервые в жизни. А его цивильные спутникии вовсе уж неуместны здесь, на фоне подготовки к штурму. Однако держится троицавполне уверенно, подошли к генералу, словно не видя, насколько он недоволен ихпоявлением, встали рядом как ни в чем не бывало…

– Что это за мундиры? – не выдержал Сварог.

– Военный – из Канцелярии Главного штаба. Судя по нашивкамна левом плече, труженик канцелярского стола. Среди наград ни одной боевой.Гражданский – в мундире Королевского кабинета, королевский советник. Чиннемаленький. Но что ему тут понадобилось, ума не приложу. Генералу они не понутру, сразу видно, однако терпит…

С изображением вдруг что-то произошло. В мгновение ока. Людии предметы выглядели теперь резко-контрастными, почти что черно-белыми,поблекло многоцветье красок, исчезли полутона и оттенки, батальная сценапоходила теперь на блеклую старинную гравюру. Зато исчез пушечный дым, ставшийтеперь едва заметным туманом, неуловимой дымкой, и можно было разглядетькрепостные стены. Конечно же, там готовились к отражению штурма – настенах полно людей, над каждым зубцом поблескивает каска, а меж зубцами торчатдула мушкетов и в гораздо большем количестве – арбалеты. На площадке надворотами дымит круглый котел со смолой – совсем уж древнее средство, нопо-прежнему эффективное… Ворота, как и следовало ожидать, целехоньки.

– Догадался переключить на другой диапазон… – машинальнопрокомментировал Гаудин. – Раньше нужно было…

– А кем он там был? – спросил Сварог.

– Не знаю, – сухо ответил Гаудин. – Долго неприходило отчетов, есть своя специфика…

Боевые порядки осаждающих были безукоризненны. Сварогфизически ощущал повисшую над бранным полем напряженную тишину, знакомую попрежней жизни.

Он не уловил момента, когда черная собака сорвалась споводка. А может, ее отпустили специально. Черное поджарое тело мелькнуло межсолдатами, стелясь в целеустремленном, неудержимом беге, перемахнуло траншею поширокому дощатому мостику. Две других траншеи пес просто-напросто перепрыгнул сизумительным проворством – и помчался к воротам, его бег напоминал полет стрелыпо прямой. Со стен, насколько Сварог разглядел, по собаке не стреляли.

Он на секунду отвел глаза от собаки, привлеченный шевелениеммеж зубцов, и потому не успел заметить, как это произошло…

Казалось, крепость сотряслась, словно бумажная, – ноэто, скорее всего, вздрогнул снимавший, как любой на его месте. Ослепительное,лимонно-желтое пламя рванулось из проема ворот, мгновенно распространилось,взлетев над зубцами, – и с внутреннего двора крепости взлетели гейзерыогня, пожирая корчившиеся на стенах фигурки, взметнулись над зубцамичудовищными плюмажами, выше флюгеров на башнях… Крепость вмиг окуталасьстранным пламенем, напоминая теперь уголек в печи.

Горротские шеренги пришли в движение. Надрывались рожки,трещали барабаны, ряд за рядом, сомкнув строй, опустив протазаны, двигался кбушующему пламени – без особой, сразу видно, охоты, но сержантынеистовствовали, крутя палашами над головой, орали офицеры, в боевых порядкахразмеренно шагал генерал в черной кирасе, сопровождаемый штабными иадъютантами, уже не принимавшими картинных поз. Судя по поведению всех,происшедшее им было в диковинку, – но приказ и воинский долг гнали вперед,прямо в пламя, сожравшее уже, кажется, всех до единого защитников крепости.

Сварог отыскал взглядом странную троицу: они-то не двинулисьс места, стояли, сложив руки на груди, переглядываясь с гордым видомнесомненных триумфаторов. Удалось даже расслышать, как полковник проговорил:

– …не меньше, чем «Рубиновый клинок», господа мои, честьюклянусь! А то и «Солнышко» с мечами и цепью! Вот попомните мои слова, такаяудача…

Лимонно-желтое пламя волшебным образом утихло, унялось,исчезло совершенно. Что-то полыхало в крепости, что-то дымило, чадные языкиогня вставали над стенами, но это было иное, привычное, человеческое, еслиможно так сказать, лишенное всякой необычности и странности… Стены были пусты,а вместо ворот зиял проем, камни покрывал слой копоти, и можно было рассмотретьвалявшиеся во дворе ссохшиеся трупы, больше напоминавшие головешки…

По рядам прокатился рев – ободренные исчезновениемдиковинного пламени, штурмующие ринулись вперед, расстроив боевые порядки,сломав строй, обгоняя офицеров. Пытаясь опередить всех остальных, знаменосец скоролевским штандартом, явно зарабатывая положенный за подвиг орден, припустилк воротам заячьими прыжками, так, что за ним с трудом поспевали четырештандарт-юнкера с мечами наголо. Ну конечно, той дюжине, что первой ворвется внеприятельскую крепость, полагается не просто орден, а еще и почетная подвескак нему, изображающая башню… Ах, как чешут ближайшие, отпихивая друг друга…

Знаменосец ухитрился-таки первым влететь в ворота, сообразивв последний миг наклонить знамя, чтобы не сломать о низкий свод золоченоенавершие древка. Вот и готов свежий кавалер. Следом повалили окончательносломавшие строй солдаты. Генерал в окружении блестящей, повеселевшей свитыостановился неподалеку от ворот, подбоченившись, – как и предписаноздешними воинскими обычаями, дожидался, когда какой-нибудь прыткий офицерик,пыжась от выпавшей на его долю нешуточной чести, доложит по всем правилам, чтофортеция взята. Тогда только и подобает полководцу величественно вступить подсводы покоренной твердыни…

Вспыхнул свет. Изображение погасло.

– Раутар говорил, нужно просмотреть покадрово… – тусклымголосом сказал Сварог.

– Это успеется, – отмахнулся Гаудин. – По-моему, итак все ясно. Я помню ваш отчет. В точности так обстояло в Равене с теми двумяпожарами, верно? Разве что там были люди, а здесь – собака. Принцип один. Живыесущества, представляющие собою мощные зажигательные бомбы…

– Ага, вот именно, – сказал Сварог. – Нет другогообъяснения. Псина подбежала к воротам – и моментально полыхнуло… Что это былотакое?

– Не знаю, – быстро, досадливо ответил Гаудин. –Не знаю, вот и все…

Впервые за все время, что Сварог его знал, бесстрастный иироничный глава тайной полиции Империи выглядел растерянным. Но это моментальнопрошло, вернулась прежняя маска, олицетворение меланхоличной загадочности.

– Я не знаю, – повторил Гаудин совсем спокойно. –И не скажу, что это приводит меня в уныние, а о страхе и речи быть не может.Там, внизу, хватает не разрешенных пока загадок. Сейчас прибавилась новая,только и всего. Вздумай я предаваться терзаниям из-за каждой новой загадки,давно бы сошел с ума. Но зрелище впечатляет, признаться. Это что-то новенькое.Как бы мне хотелось добраться до короля Стахора…