Она с ужасом уставилась на свою внучку, а затем, приметив Туров, сдвинула брови и бросила полный ненависти взгляд на бывшего друга.

– Что? ― развел руками Дилиус. ― Разве ты не рада ее воскрешению?

Я ухмыльнулась. Как же быстро все встало на свои места. Даже объяснять ничего не надо. Изменник в сговоре с колдунами. Туры и ищейки – одно и то же племя. Вот почему никто не видел одного и того же ищейку дважды, никто вообще не видел истинного лица ищейки! Драконы, не то что не заметили лагерь врага, они собрали воинов Динария специально, лишив их родной дом защиты.

Грохот раздался вдалеке. Обернулась. Огромные камни катились с горы. В небо взмыли четыре дракона и тут же извергли пламя.

– Нет, ― сорвалось с губ Гладии. ― Нирая!

– Как прекрасно все сложилось, не находите? ― обратился Дуге к принцу с принцессой. ― Кажется, я гораздо лучше справляюсь со своими обязанностями, чем предыдущий советник, ― он довольно погладил себя по животу.

Рога поморщился и перевел взгляд на лже-короля. Странно, но на долю секунды мне показалось, что я видела скорбь, но ее быстро сменили решительность и гнев. Неужели, где-то в глубине души, он все же любил своего отца? Хотя, нет ничего удивительно в том, что ребенок привязан к своему родителю, пусть тот и не стал примером для подражания, но во всех нас, должно быть, живет это непреодолимое чувство быть любимыми и желанными в глазах тех, кто подарил нам жизнь, даже если они и не ценили нас вовсе. Да и не думаю, что Риза был полностью безразличен к сыну, но и вряд ли когда-либо дарил ему ту любовь, о которой мечтают все дети. Драконье детство чем-то похоже на детство наших сирот. Отданы на воспитание другим людям, только без возможности попасть в любящую семью. Но если подумать, может ли кто-то мечтать о том, чего не знал? Ведь вокруг не было других примеров. Может, это просто я в очередной раз приписываю другим то, что якобы должно быть в их сердцах? Ведь, окажись я на их месте, наверное, ощущала бы себя именно так. Но они – не я.

Лже-король даже не шевелился. Его взгляд был прикован ко мне. Что же такого пообещал Турам Дуге? Неужто решил разделить жертву с бывшими врагами?

– Как же все хорошо сложилось, ― изрек он. ― Сначала, признаться, я был весьма рассержен новостью о вашем побеге. Но потом… я увидел в этом прекрасном стечении обстоятельств столько возможностей! Правду говорят монахи: любимые Богами даже в беде найдут спасение.

Гладия презрительно хмыкнула:

– А еще говорят, что не будет прощения тому, кто убьет их служителей.

Дуге повернулся к ней:

– А разве в сердцах этих убийц была вера? Они убивали своих собратьев, пришли на чужую войну в поисках силы и власти. Разве я убил их во время священной молитвы? Да и когда они в последний раз молились? – он вскинул руки к небу. – Когда прославляли память троих отцов и матери небес? Они умирали с бранью на устах! А не с мольбой о принятии их душ в небесную обитель. Думаю, они и сами уже не верили, что подле своих чистых предков смогут сыскать себе место.

– Не тебе судить…

Он осек ее одним лишь взглядом. Красные глаза полыхнули пламенем. Гладия сжалась, машинально опустив взгляд.

– Кто сказал, что не мне? ― зарычал Дуге. ― Боги уже раз послали нам кару, лишили нас памяти, стерли нашу историю. Они дали нам шанс все исправить, начать с чистого листа. Но, судя потому, как мы медленно умираем, мы явно движемся не в том направлении. Пора уже что-то менять!

– Что именно ты хочешь изменить? ― спросил Хильдор, крепко прижимая руку к горящей груди, а второй продолжая стискивать ладонь Лидии.

Дуге сделал несколько шагов вперед. Он выглядел еще более довольным, чем раньше.

– Все, ― гордо произнес дракон.

– Захватить все кланы, ― тихий шепот сорвался с моих губ, но не ускользнул от остальных ушей.

Дуге приподнял брови в удивлении:

– Не захватить, а объединить.

– Бред! ― выкрикнула Гладия, за что получила еще одну пощечину, но и она ее не остановила: ― Никто не пойдет за ним! ― выкрикнула старуха, кивая в сторону Риза.

– За ним? ― громкий смех советника звучал подобно назойливому скрипу. ― Кто сказал, что за ним?

Гладия с сомнением уставилась на безмолвного короля. Он стоял недвижимо, на лице не отражалось ни одной эмоции. Старуха прищурилась, в глазах заплясали зеленные огоньки, Лидия сделала то же самое. Они почти одновременно открыли рты и, казалось, перестали дышать.

Хильдор потянул на себя руку возлюбленной, привлекая ее внимание. Она, не отрывая взгляд от лже-короля, тихо произнесла:

– Это Тур.

Шок отразился на лице умирающего, а лица моих драконов лишь еще сильнее озарились презрением.

– Верно, ― подтвердил Дуге, ― но, кажется, ― он посмотрел на Рога, затем на Нику, ― вы это и так знали, ― перевел взгляд на меня и слегка поклонился. – Как думаете, моя королева, вы способны объединить все кланы под своим знамением?

– Что? ― воскликнула я. При чем тут опять я?

Дуге сделал еще несколько шагов в нашу сторону, Туры расступились, словно не желая оказываться на пути у красногоглазого. Складывалось ощущение, что они боялись его, но… драконы были в меньшинстве, откуда этот страх?

– Разве не лучше будет посадить истинного Орникса на трон? ― он потер подбородок и поднял глаза к небу, словно изображая глубокое раздумье. ― Мы три сотни лет приносили Ирану в жертву. Три сотни лет радовались лишь малым дарам, отдавая их только избранным, а что, если мы все эти три сотни лет были не правы? Что, если только пробуждение истинного Орникса заставит пробудиться наши ядра?

Повисла тишина. Гладия сплюнула кровь и обратилась к Дуге:

– Поэтому мы все еще живы? ― с вызовом в голосе спросила она, пытаясь расправить плечи, крепко сжатые стражниками.

Дуге рассмеялся.

– Я знаю, ― начал он, ― вы тоже в это верите, как, ― он указал на Хильдора, затем на Лидию: ― и он, и ваша внучка. В принципе, как и Дилиус, ― он небрежно махнул в сторону колдуна, тот даже немного обиделся, одарив Дуге озадаченным взглядом. ― Но вот только в одном наши взгляды расходятся.

– В чем же? ― скрипя от боли, спросил Хильдор.

– Вы думаете, что простого пробуждения наших ядер достаточно, чтобы предотвратить вымирание целых народов. Но вы забываете, с чего все началось! – он раскинул руки в стороны и повернулся вокруг себя. ― Боги прокляли нас, потому что мы начали войну. Они создали этот мир как единое целое, а мы разрезали его на куски. Они поступили так же, разрезав наши земли, разделив их на континенты и острова. Но! – он поднял указательный палец вверх, ― они оставили нам подсказку! Пригодна для жизни только одна земля! Не так ли, ― он вновь обратился к Хильдору, ― Гразд?