«Весело?» ― повторил голос разума с сомнением. Это вообще точно я? Снова вспомнилась отрубленная голова Голузеллы. Могла ли это быть моя? Встряхнулась. Нет, там точно была не я. Татуировки под глазами, прямые волосы, собранные в высокий хвост. Это была Голузелла, сомнений не было. Но… почему я не помню ничего, начиная с того момента, как мы решили сжечь это чертово дерево? Куда делись эти воспоминания?

Резкий запах ударил в нос. Он отличался от запаха леса, драконов и колдовского аромата с привкусом сладкой перчинки. Когда я научилась их различать?

Остановилась. Рога сначала пытался потянуть меня вперед, но увидев, как я высоко задираю нос и жадно втягиваю в себя воздух, замер на месте.

– Что там? ― спросил Хильдор.

Казалось, он был единственным, кого мое поведение ничуть не удивляло.

Я цокнула языком. Как же бесит меня этот парень!

– Лена? ― тихо позвала Лидия.

Я обернулась. Она выглядела, как побитый щенок, крепко сжимающий руку хозяина, который сам пребывал не в лучшем состоянии. Но должна заметить, вид покалеченного колдуна ласкал мое самолюбие, – я даже улыбки не смогла сдержать.

– Что-то не так? ― еще сильнее понизив голос, спросила Лидия.

Я пожала плечами:

– Что может быть не так на территории чьей-то стаи?

Черт! Да, откуда я это знаю? Откуда мне знать, как пахнут оборотни? Тем более запах территории стаи… нет, не хочу даже думать, как они ее метят…

– Варны, ― с пониманием сказал Рога.

– Точно! Поблизости должна быть их деревушка, ― вспомнила Ника.

Хильдор замотал головой:

– Нет, больше нет.

– Что? ― удивилась принцесса.

– Она еще плохо различает запахи. Это ново для нее, ― внимая его словам, все с удивлением уставились на меня. Нет, конечно, такое внимание мне лестно, но внутренний голос все же подсказывал, что сейчас мне бы стоило почувствовать себя хотя бы немного неуютно. ― Она чувствует мертвых оборотней, их кровь и запах жженой плоти.

Я прислушалась к своим ощущениям. Сложно сказать, принадлежит этот запах мертвым или живым, когда ты, по сути, ощущаешь его впервые. В словах парня может оказаться правда.

– Что с ними случилось? ― задал правильный вопрос Рога.

– Мы, ― Хильдор зажмурился, явно справляясь с резким приступом боли в пробитой голове, затем вновь поднял взгляд на дракона и ответил: ― Мы убили их.

Рога с недоверием покосился на него:

– Варны ― не самый могущественный клан, но слабаками их явно не назовешь. Динария веками предпочитали хранить мир…

– Мы много чего предпочитали, ― с вызовом бросила Лидия, ― в угоду вашим вытянутым зрачкам!

– Да-да, ― передразнила ее Ника, махнув рукой, ― конечно, притворялись, прибеднялись, выжидая момент, ― она указала на огромного дракона, зависшего над лагерем колдунов с широко раскрытой пастью, из которой вырвался столб ярко алого пламени. Крики его жертв не заставили себя ждать, медленно затихая в разрастающемся пожаре.

– Кто сказал, ― со злобой произнесла Лидия, слегка растянув рот в улыбке и прищурив один глаз, ― что мы скрывались ради этого?

Едкий запах гари разъедал горло. Обожженные стволы деревьев осыпались черным пеплом при каждом дуновении ветра. Сухая трава выгорела дотла, покрыв широкое поле мрачным ковром. С каждым шагом картина перед глазами становилась все ужаснее. Порушенные стены деревянных домов, черные останки поваленных заборов. Осколки стекла, покрытые копотью, зловеще трещали под ногами. Я с опаской покосилась на потертые, грязные туфли на тонкой подошве, через которую уже каждый камушек и стекляшку хорошо можно было прочувствовать. Наш побег не пошел этим чешкам на пользу. Да, сейчас это уже больше чешки, чем туфли. Хотя за драконью моду «без каблуков» все же можно было сказать в сложившихся обстоятельствах отдельное спасибо.

Неожиданно глаз зацепился за что-то пугающее. Предостерегающая дрожь, посланная подсознанием, заставила содрогнуться, прежде чем мозг осознал, что увидел, и привел меня в состояние полного ступора.

Обугленные тела были разбросаны повсюду. Ближе всего лежала женщина со скрюченными перед лицом руками, а в метре от нее лицом вниз без одной ноги замерло в последнем предсмертном ужасе маленькое тельце… Два года… Может быть, три…

Нет, я не хочу на это смотреть!

Но и не смотреть не могу…

Глаза сами выискивают все более и более пугающие картины. Даже сама не знаю, почему… Может, подсознание так гонит меня подальше от этого места. А может, пытается о чем-то предупредить…

– Это сделали вы? ― в голосе Ники слышалась скорбь, что дрожала от вопиющего гнева.

Она уставилась на Лидию и Хильдора, предварительно отступив от этой парочки. Я никак не могла определиться, что именно читалось в этом взгляде. Ненависть? Боль? Отвращение?

Лидия, лишившись поддержки, слегка оступилась под тяжестью парня, но вовремя поймала равновесие и сумела удержать себя и Хильдора на ногах. Он состроил виноватый взгляд) и, едва шевеля губами, ответил драконьей принцессе:

– Это было ради нее, ― Хильдор поднял трясущуюся руку и указал на меня.

Все внутри закипело отрицанием. Нет, я тут ни при чем!

– Не приплетай ме-ня! ― я закричала так, что даже голос сорвался и дрогнул на самой высокой ноте. Дрожь вновь охватила тело. Я чувствовала, как пальцы сами сжимались в кулаки. Мышцы лица и шеи ходили ходуном, в таком состоянии не хватало только дергающегося глаза.

– Она тут при чем? ― Ника подперла бока руками и вытянула шею, расправляя плечи, при этом она продолжала сверлить пару колдунов красными глазами, что теперь пылали жарким пламенем.

Странно, не припомню, чтобы видела, как горят глаза у других драконов, кроме Рога.

– Она… кх… кх…

Лидия с опаской посмотрела на лицо возлюбленного. Хильдор прикрыл рот рукой, пытаясь тщетно остановить кашель. Сквозь его пальцы просочились капли крови. Он взглянул на свою перепачканную ладонь, но удивление странным образом быстро отступило. На его место пришло понимание и виноватый взгляд, подаренный молодой ведьме.

Лидия погладила его по татуированной макушке и прижала голову к своему плечу, одарив лоб кротким поцелуем.

– Что это? ― испуганно спросила я.

Да, еще недавно мне до безумия хотелось разорвать этого парня на куски. Чего таить, я до сих пор не против оторвать от него пару кусков плоти. Но осознание, что я могла как-то сильно его покалечить или… что мои удары могут привести его к смерти… нет, становиться настоящей убийцей мне совсем не хотелось. Это пугало часть все еще живущей во мне человечности.