– Да, конечно. Так называемая «божественная пропорция». –На лице ее возникла улыбка. – Он даже шутил… говорил, что яполубожественное создание, ну, из-за букв в моем имени.

Лэнгдон не сразу понял, но затем до него дошло. Он дажетихонько застонал.

Да, конечно же! Со-фи [29] !..

Продолжая спускаться вниз, он сосредоточился на этом PHI. Иначал понимать, что подсказки Соньера носят более последовательный характер,чем могло показаться сначала.

Да Винчи… последовательность Фибоначчи… пентакл…

Неким непостижимым образом их связывала одна из самыхфундаментальных концепций в истории искусств, рассмотрению которой он, Лэнгдон,даже посвящал несколько лекций на своем курсе.

PHI.

Мысленно он перенесся в Гарвард, увидел себя передаудиторией. Вот он поворачивается к доске, где мелом выведена тема «Символизм вискусстве». И пишет под ней свое любимое число:

1, 618

А затем оборачивается и ловит любопытные взгляды студентов.

– Кто скажет мне, что это за число?

Сидящий в последнем ряду длинноногий математик Стетнерподнимает руку.

– Это число PHI. – Произносит он его как «фи-и».

– Молодец, Стетнер, – говорит Лэнгдон. – Итак,прошу познакомиться, число PHI.

– И не следует путать его с «пи», – с ухмылкойдобавляет Стетнер. – Как говорят у нас, математиков, буква «H» делает егогораздо круче!

Лэнгдон смеется, но, похоже, никто другой не оценил шутки.Стетнер опускается на скамью.

– Число PHI, – продолжает Лэнгдон, – равное однойцелой шестистам восемнадцати тысячным, является самым важным и значимым числомв изобразительном искусстве. Кто скажет мне – почему?

Стетнер и тут не упускает случая пошутить:

– Потому, что оно такое красивое, да?

Аудитория разражается смехом.

– Как ни странно, – говорит Лэнгдон, – но Стетнерснова прав. Число PHI, по всеобщему мнению, признано самым красивым вовселенной.

Смех стихает, Стетнер явно торжествует.

Лэнгдон готовит проектор для слайдов и объясняет, что числоPHI получено из последовательности Фибоначчи, математической прогрессии,известной не только тем, что сумма двух соседних чисел в ней равна последующемучислу, но и потому, что частное двух соседствующих чисел обладает уникальнымсвойством – приближенностью к числу 1, 618, то есть к числу PHI!

И далее Лэнгдон объясняет, что, несмотря на почтимистическое происхождение, число PHI сыграло по-своему уникальную роль. Ролькирпичика в фундаменте построения всего живого на земле. Все растения, животныеи даже человеческие существа наделены физическими пропорциями, приблизительноравными корню от соотношения числа PHI к 1.{3}

– Эта вездесущность PHI в природе, – продолжает Лэнгдони выключает свет в аудитории, – указывает на связь всех живых существ.Раньше считали, что число PHI было предопределено Творцом вселенной. Ученыедревности называли одну целую шестьсот восемнадцать тысячных «божественной пропорцией».

– Подождите, – говорит молодая девушка, сидящая впервом ряду, – я учусь на последнем курсе биологического факультета. Илично мне никогда не доводилось наблюдать «божественной пропорции» в живойприроде.

– Нет? – усмехнулся Лэнгдон. – Даже при изучениивзаимоотношений мужских и женских особей в пчелином рое?

– Само собой. Ведь там женские особи численно всегда намногопревосходят мужские.

– Правильно. А известно ли вам, что если в любом на светеулье разделить число женских особей на число мужских, то вы всегда получитеодно и то же число?

– Разве?

– Да, представьте. Число PHI.

Девушка раскрывает рот:

– БЫТЬ ТОГО НЕ МОЖЕТ!

– Очень даже может! – парирует Лэнгдон. Улыбается ивставляет в аппарат слайд с изображением спиралеобразной морской раковины. –Узнаете?

– Это наутилус, – отвечает студентка. –Головоногий моллюск, известен тем, что закачивает газ в раковину для достиженияплавучести.

Лэнгдон кивает:

– Правильно. А теперь попробуйте догадаться, каковосоотношение диаметра каждого витка спирали к следующему?

Девушка неуверенно разглядывает изображение спиралеобразнойраковины моллюска. Лэнгдон кивает:

– Да, да. Именно. PHI. Божественная пропорция. Одна целаяшестьсот восемнадцать тысячных к одному.

Девушка изумленно округляет глаза.

Лэнгдон переходит к следующему слайду, крупному плану цветкаподсолнечника со зрелыми семенами.

– Семена подсолнечника располагаются по спиралям, противчасовой стрелки. Догадайтесь, каково соотношение диаметра каждой из спиралей кдиаметру следующей?

– PHI? – хором спрашивают студенты.

– Точно! – И Лэнгдон начинает демонстрировать одинслайд за другим – спиралеобразно закрученные листья початка кукурузы,расположение листьев на стеблях растений, сегментационные части тел насекомых.И все они в строении своем послушно следуют закону «божественной пропорции».

– Поразительно! – восклицает кто-то из студентов.

– Да, – раздается еще чей-то голос, – но какоеотношение все это имеет к искусству?

– Ага! – говорит Лэнгдон. – Рад, что вы задалиэтот вопрос.

И он показывает еще один слайд, знаменитый рисунок Леонардода Винчи, изображающий обнаженного мужчину в круге. «Витрувианский человек»,так он был назван в честь Маркуса Витрувия, гениального римского архитектора,который вознес хвалу «божественной пропорции» в своих «Десяти книгах обархитектуре».

– Никто лучше да Винчи не понимал божественной структурычеловеческого тела. Его строения. Да Винчи даже эксгумировал трупы, изучаяанатомию и измеряя пропорции костей скелетов. Он первым показал, что телочеловека состоит из «строительных блоков», соотношение пропорций которых всегдаравно нашему заветному числу.

Во взглядах студентов читается сомнение.

– Вы мне не верите? – восклицает Лэнгдон. – Что ж,в следующий раз, когда пойдете в душ, не забудьте прихватить с собой портняжныйметр.