которые в процессе выполнения творческой деятельности вступают между собой в сложные взаимодействия.

И, наконец, в-третьих, это активация многочисленных «гибких» зон системы творчества, наиболее специфично отвечающая типу творческой задачи, индивидуальным особенностям личности, ситуации и множеству других условий.

* * *

6. И вот тут мы с вами напрямую подходим к вопросу о принципиальной возможности тренировки нашей креативности – ведь творческая деятельность осуществляется с большим вовлечением именно «гибких» звеньев.

Нашей целью было убедиться, что тренировка не просто психологически влияет на человека и может увеличить процент творческих решений при выполнении нестереотипных задач. Мы хотели выяснить, меняется ли функциональное состояние именно мозга после тренировки творческих способностей?

К этому моменту у нас уже был большой опыт работы с актерами в качестве испытуемых. Как мы с вами помним, актеры проходят в процессе своего обучения, можно так сказать, долговременный тренинг своих творческих способностей. Естественно, такой тренинг положительно влияет на креативность – актеры более легко и успешно, по сравнению с не актерами, решают творческие задачи, даже напрямую не связанные с их профессиональной деятельностью.

Более того, в процессе работы с актерами мы пришли к выводу, что функциональное состояние их мозга в принципе отличается от функционального состояния мозга обычных людей, не актеров. Я имею в виду в целом, а не только при решении каких-либо когнитивных задач. Логично было предположить, что такая, если так можно выразиться, «инаковость» мозга актеров связана как раз с долговременным профессиональным тренингом актерского мастерства. То есть долговременная тренировка, в прямом смысле слова, меняет мозг.

А что произойдет, если мы используем не такой долговременный, профессиональный тренинг определенных творческих (актерских) способностей, а применим краткосрочную тренировку отдельных психических функций, которые, как мы знаем, связаны с творческим процессом? Повлияет ли такая краткая тренировка на креативность обычных людей, то есть увеличит ли вероятность успеха при решении творческих задач? Изменит ли такая тренировка работу их мозга? Или такой вариант тренировки будет просто некой «пустышкой», плацебо (с точки зрения изменения состояния мозга)?

Вот это мы и решили проверить вместе с моим коллегой А. Р. Родионовым.

За основу мы взяли простые классические упражнения, используемые в том числе и при групповых актерских занятиях.

Все они были направлены на развитие внимания, памяти и различных аспектов воображения, особенно навыков создания и стойкого удержания образов, а также мысленного манипулирования ими.

Вот для примера несколько использованных нами в краткосрочном тренинге заданий:

– тщательно рассмотреть хорошо известный объект (свой мобильный телефон) и неизвестный объект (мобильный телефон экспериментатора) с целью запомнить и перечислить как можно больше подробных деталей, особенно те, которые не замечали раньше (в случае со своим мобильным телефоном);

– найти, запомнить и перечислить с закрытыми глазами требуемый тип предметов в комнате (например, синие предметы, металлические предметы и так далее);

– выглянуть в окно, чтобы запомнить и подробно перечислить как можно больше деталей;

– создать и удержать ментальный образ объекта (например, тигра), а затем вытеснить его другим (например, вороной);

– создать подробную последовательность ментальных образов («ментальный фильм»), описывающих автобиографичную ситуацию из отдаленного (например, прошлое лето) или недавнего прошлого (сегодняшнее утро).

Для этого исследования мы специально отбирали только тех добровольцев, которые ранее не были знакомы ни с какими видами актерского тренинга и не проходили никакого специализированного обучения по программам развития творческих навыков.

Вся тренировка занимала около двадцати – тридцати минут, причем до и после тренировки у наших испытуемых регистрировалась ЭЭГ при выполнении творческих заданий. Для этого мы использовали наше задание «Гибкость», где испытуемым, напомню, нужно было связать появляющиеся на экране пары слов из разных семантических полей в предложения, ориентируясь на вопрос: «Что могло бы произойти?» Естественно, что до и после тренировки креативности в этом задании мы предъявляли разные пары слов.

Когда мы проанализировали полученные данные, выяснилось, что даже такой кратковременный и простой тренинг, казалось бы, напрямую не связанный с развитием творческой способности, влияет не только на успешность решения творческих заданий, но и изменяет работу мозга, проявляясь в первую очередь в изменениях мощности альфа-диапазона ЭЭГ в целом ряде зон коры, в том числе и в «жестких» зонах творчества – лобных и теменных.

То есть получается, что даже кратковременная тренировка влияет на успешность решения творческих задач и изменяет работу различных областей мозга при творческой деятельности, позволяя нам эффективнее использовать мозговые ресурсы при решении творческих задач, улучшая работу памяти, в частности запоминание новой информации, и системы внимания – его перераспределения и концентрации – и усиливает работу воображения – формирование и удержание мысленных образов.

Особенно важно здесь то, что для развития творческих способностей подходят простые и доступные каждому упражнения, которые можно при желании выполнять в любое время и в любой ситуации.

Более подробно о том, как конкретно можно тренировать творческую способность в повседневной жизни, мы поговорим позже, когда закончим рассмотрение мозгового обеспечения творчества, и тогда же мы рассмотрим возможность продления нашей жизни с помощью творческого процесса.

А теперь нас ждет очень важная и интересная часть – как же все-таки взаимодействует с творческим мышлением механизм детекции ошибок, о котором уже упоминалось ранее?

* * *

7. Детектор ошибок… О нем, как писала сама Н. П. Бехтерева, его первооткрывательница, «можно сочинить если не роман, то уж точно повесть».

В 1968 году Наталья Петровна и ее коллега В. Б. Гречин открыли базовый механизм работы нашего мозга, который впоследствии был назван механизмом детекции ошибок или детектором ошибок.

Как же случилось это великое, не побоюсь этого слова, открытие?

При работе с испытуемыми выяснилось, что если при выполнении тестовых заданий они совершали в них ошибку, то ряд определенных областей мозга активировался, можно сказать, «замечал» это.

Причем данные мозговые структуры (детекторы ошибок) проявляли свою активность, то есть давали реакцию, только в том случае, если испытуемый отвечал неверно, и «молчали», если ответ был правильным.

Более того, некоторые детекторы ошибок реагировали не только на сам факт совершения испытуемым ошибки, но и давали реакцию в то время, когда эта ошибка непосредственно совершалась. Детектор ошибок реагировал и в том случае, когда сам испытуемый даже не осознавал, что дает неверный ответ!

Сначала детекторы ошибок были обнаружены в подкорковых структурах мозга, а позднее и в разных областях коры больших полушарий. Поскольку в мозгу оказалось большое количество зон, детектирующих ошибки, то стали говорить о существовании настоящей мозговой системы детекции ошибок.

Эта система замечает неверное или неадекватное ситуации решение, даже в том случае, когда человек думает, что поступает правильно. Считается, что мозговая система детекции ошибок не контролируется сознанием, то есть на ее работу мы