было никаких российских мотивов. Хотя у Барби в руках плетеная корзинка с ягодами, предположительно только что собранными ею самой, главное в обложке – розовый цвет, символизирующий саму идею Барби. Подобные образы в сочетании с Барби, берущей уроки верховой езды (крайне буржуазное занятие) или пишущей картину маслом на фоне роскошной французской виллы (совершенно не похожей на русскую дачу), вызывали чувство культурного головокружения. Образы богатства, комфорта, образованности и идиллической жизни за городом, неоднократно возникающие в книге, создавали полное ощущение того, что, если забыть о русских буквах, все это крайне мало относится к русской культуре. Подобные книги превращались в экзотические сказки с тонким налетом чего-то знакомого.

В постсоветской России Барби стала важным символом, в котором соединилось множество противоречивых понятий: новизна, фантазия, экзотика, достаток, феминизм и даже развращение юных умов251. В начале 1990‐х эта кукла оказалась не столько ролевой моделью, сколько недостижимым объектом фантазии: Барби жила жизнью, настолько недоступной большинству россиян, что об этой жизни нечего было и мечтать252. Российские антиглобалисты видели в Барби одиозную посланницу западного капитализма, своим развращающим влиянием уничтожающую целомудренные представления о детстве, столь долго пропагандируемые Советским государством. Подобные взгляды высказывались разнообразными критиками, от «золотой молодежи», предающейся в московских барах ночным развлечениям под названием «Убить Барби», до российского министерства образования, в 2003 году попытавшегося запретить куклу за то, что она провоцирует в детях «агрессивность, страх и преждевременные сексуальные проявления»253.

Собственно российские франшизы стали появляться в середине 2000‐х годов и воспринимались как долгожданный противовес западным брендам. Три из них стали особенно популярны: «Смешарики», «Лунтик» и «Маша и Медведь». Дело началось с мультфильмов, но очень скоро переросло в многомиллионные бизнесы, производящие игры, мягкие игрушки и детские книжки. Нацеленные на детей разных возрастных групп – от младенчества до средней школы, – все три франшизы приступили к изданию книжных серий, учебных материалов и энциклопедий для детей, таких как «Букварик-Смешарик», «Счетарик-Смешарик», «Толковый Словарик-Смешарик», развивающие «Сказки о Лунтике и его друзьях», книжки на пружинках «Маша учит буквы» и «Маша учит цифры». Хорошо проверенные западные маркетинговые стратегии для получения максимальных прибылей с помощью новых брендов в большой степени определили развитие российского рынка книжной продукции и принесли российским детям новых героев и новые ролевые модели.

Западные книги, игры и игрушки наводнили российский рынок, но в то же время появилась и отечественная продукция для детей, например книжки-картонки для самых маленьких. Наиболее известный пример – серия Людмилы Петрушевской о поросенке Петре, впервые опубликованная в 2002 году254. Одна из самых знаменитых писательниц своего поколения, прославившаяся мрачноватыми произведениями для взрослых, Петрушевская оказалась также одной из первых постперестроечных российских писательниц, обратившихся к книжкам для малышей. Живые и забавные иллюстрации Александра Райхштейна прекрасно сочетались с текстом, в котором присутствовали классические темы воображения, творческих способностей ребенка и дружбы. Яркие и крупные, как образы из мультфильма, иллюстрации Райхштейна предназначались для очень маленьких детей. В каждой книжке поросенок Петр с помощью обыденных предметов обихода изобретает что-то совершенно новое: крышка от кастрюльки становится рулем машины, стул превращается в самолет или трактор, разноцветные камешки оборачиваются конфетами255. Книги о поросенке Петре сразу же приобрели статус современной классики и постоянно переиздаются256.

В книге «Поросенок Петр и магазин» Петрушевская выворачивает наизнанку новую популярную идею потребления: деньги в прямом смысле растут на деревьях, и собака Маруся вместе с котенком Сашей собирают листья, чтобы купить «конфеты» – разноцветные камешки, которые «продает» поросенок Петр. Для того чтобы игра в магазин удалась, надо в буквальном смысле найти деньги, то есть придумать, какой предмет в окружающем детей мире может выполнять роль денег. Если книга «За покупками», о которой мы говорили выше, играет в магазин, то есть учит детей тому, как взрослые ходят за покупками, то Петрушевская показывает ребенку, что поход в магазин сам может быть игрой. Превратив поход в магазин в игру, книга Петрушевской походя решает одну из самых серьезных проблем того времени, когда книга впервые была опубликована: в тот момент у большинства населения страны не было денег для того, чтобы стать полноправными участниками рыночной экономики. Как мы увидим в пятой главе, в книгах для подростков тема постсоветского капитализма будет обсуждаться куда серьезней.

Эти примеры показывают, как интерактивные книжки и книжки-картонки, с одной стороны, отражали, а с другой – преображали представления о детстве по сравнению с преобладавшими в предыдущую эпоху. Новые книжки, которые могли удержать в руках даже самые маленькие дети, превращали малышей из пассивных слушателей в активных «читателей», чье физическое взаимодействие с книгой становилось частью процесса овладения грамотой. Возможность увидеть в ребенке активного субъекта и индивидуума подчеркивала переход российского книжного рынка к новому, куда более серьезному отношению к детям: теперь они воспринимались как серьезные читатели и потребители. В этом процессе большую роль играли и издатели, и все те взрослые, которые читали маленьким детям. В рамках того же процесса началась борьба за то, чтобы откровенно говорить с детьми о различных фактах жизни, создавая «более честную» литературу. Этот процесс во многом определил развитие рынка как художественной литературы, так и литературы нон-фикшн в последующие десятилетия.

Нон-фикшн: полезные советы для детей и подростков и книги по сексуальному воспитанию

За последние три десятилетия самые заметные перемены – в первую очередь в количестве, но также в качестве и типе книг – происходили именно в той части книжного рынка, которая связана с детской литературой нон-фикшн. По множеству параметров современная познавательная литература для детей мало напоминала советскую. В 1991 году познавательная литература составила лишь 11,9% книжной продукции для детей: в год было опубликовано всего 191 наименование (для сравнения: поэзия и проза были представлены 1419 книгами, или 88,1% общего числа изданных детских книг)257. Количество наименований в целом стало расти в 1990‐х и 2000‐х годах, при этом соотношение между художественной литературой и нон-фикшн тоже заметно изменилось. К 2009 году книги нон-фикшн составляли почти половину детской книжной продукции (47,5%, 5160 наименований). Начиная с 2010 года общее количество наименований опубликованных детских книг неуклонно росло, достигнув к 2018 году 14 556 наименований; число книг нон-фикшн, публикуемых ежегодно, стабильно составляло треть продукции детского книжного рынка258.

Одной из причин такого разительного увеличения и общего количества, и процентного соотношения литературы нон-фикшн в течение двух десятилетий, последовавших за распадом Советского Союза, являлись, в первую очередь, резкие изменения в обыденной жизни. Внезапное появление новых технологий, новых товаров,