– Моего брата звали Уильям. Звали? Значит, его брат умер?

Кейт пристыжено опустила голову. И она еще упорно вынуждалаего говорить об этом?! Какой позор!

– Мы едва знали друг друга, – пояснил он, словно стараясьразубедить ее. – У нас был один отец, но разные матери. Я вырос в Европе, аУильям – в Штатах, с семьей отца.

– Простите, что допытывалась, – прошептала Кейт, – носпасибо за то, что сказали.

Его ладони скользнули по ее рукам. После долгого молчания Митчелснова начал говорить, нерешительно, неохотно, делая большие паузы после каждогопредложения. Словно ему стоило большого труда выговорить все, что он пыталсярассказать Кейт.

– Мы вообще узнали о существовании друг друга тольконесколько месяцев назад, когда он случайно обнаружил, что у него есть брат.Уильям разыскал меня в Лондоне, где я тогда жил, и прислал письмо собъяснением, кто он и каким образом меня нашел. На следующей неделе он позвонилнесколько раз, а еще через неделю взял с собой жену и сына-подростка и все троебез предупреждения появились у меня на пороге.

Он так явно игнорировал роль отца в воссоединении семьи, чтов душе Кейт предостерегающе завыли сирены тревоги. Но сейчас было не время и неместо допытываться о подробностях. Вместо этого она уцепилась за самуюжизнерадостную часть рассказа и, обернувшись, весело улыбнулась:

– Очевидно, ваш брат был гениальным стратегом.

– Почему вы так считаете?

– Потому что, привозя жену и сына, он продемонстрировал, чтоего семья полностью согласна с его желанием получше вас узнать.

– А, по-моему, он их привез просто для того, чтобы мне былотруднее спустить его с лестницы.

– А почему он считал, что вы на такое способны?

– Возможно, потому, что я не ответил ни на его письмо, ни назвонки, – сухо объяснил Митчел.

– Правда?!

– Истинная, – кивнул он, и выражение его лица смягчилосьнастолько, что Кейт позволила себе еще один нескромный вопрос:

– Но вы познакомились поближе, он ведь понравился вам,верно?

Прежде чем ответить, Митчел отвел глаза и уставился поверхее головы на море.

– Да, – тихо признался он и почти прошептал: – Оченьпонравился.

И в этих двух словах скрывалось столько эмоций, что Кейтедва не заплакала.

Он опустил голову и вопросительно взглянул на нее:

– Что еще вы хотели бы узнать?

Единственное, что хотела узнать Кейт, – каким образомотвлечь его от этой болезненной темы. Выходит, зря она считала, что ничего длянего не значит, иначе он не вернулся бы. В самом деле вернулся, чтобы ответитьна ее дурацкие вопросы. И это для нее главное.

Немного подумав, она нашла, что ему ответить. Стараясьпринять как можно более серьезный вид, она объявила:

– Есть только один вопрос, на который мне срочно необходимответ. Правда, это очень личное, но мне во что бы то ни стало необходимо знать.

Его брови вопросительно приподнялись, но выражение лицамгновенно стало таким мрачно-настороженным, что Кейт засмеялась и все-такизадала «чрезвычайно важный» вопрос:

– Итак, сколько языков вы знаете?

Растерянный смешок мигом сменился ленивой чувственнойулыбкой. Притворяясь, будто, в самом деле, раздумывает над ответом, оннахмурился и покачал головой:

– Точно сказать не могу. Я буду называть, а вы считайте.Говоря это, он привлек ее к себе и нагнул голову.

– Я говорю на итальянском...

Его теплые губы коснулись ее губ, чуть надавили... языкобвел контуры, медленно исследуя форму и текстуру, и внутренности Кейтмгновенно скрутились узлом.

– Испанском...

Поцелуй стал крепче, руки сжались сильнее. Язык слегкатолкнулся между губами, и сердце Кейт заколотилось так, что стало больнодышать.

– И французском...

Его ладонь легла на его затылок, язык проник в ее рот,коснулся ее языка, и Кейт вернула поцелуй, самозабвенно обхватив его за шею иприльнув к нему всем телом. Но к ее удивлению, он тут же поднял голову,прижался губами к ее лбу и прошептал:

– Я еще немного говорю по-немецки и по-гречески... – И,коснувшись губами ее виска, добавил: – Чуточку понимаю русский и японский. –Его губы провели дорожку от ее скулы к уху, и его теплое дыхание заставило еевздрогнуть и опять прижаться к нему, когда он шутливо докончил: – И почти незнаю голландского.

Несмотря на его беспечный тон, дрожь ее тела пробудила в неммечту о том, как бы вновь заставить ее трепетать, только на этот раз гораздосильнее и дольше. Но он вынудил себя отстраниться. Потому что никак не могпонять, почему эти поцелуи так сильно подействовали на него. Митчел искреннерадовался, что сумел назвать все языки и не потерять при этом голову.

Кейт шевельнулась в его объятиях и вскинула подбородок.

– Ты забыл упомянуть английский, – напомнила она с улыбкой.

И тут Митчел почувствовал себя обязанным упомянутьанглийский вместе с поцелуем. В точности как несколькими минутами раньше. Дляпущего соответствия.

– Разве? – спросил он, медленно проводя большим пальцем поее мягкой нижней губке, и, сообразив, что делает, мгновенно потерял всякиеостатки самообладания.

Сильно прижал палец к ее губам, вынуждая их раскрыться, изавладел ими в жадном, почти исступленном поцелуе. Его язык ворвался в ее рот,и поцелуй окончательно вышел из-под контроля. Но она так же яростно целовалаего, впиваясь пальцами в мышцы его спины, притягивая к себе, пока его рукинеустанно скользили по ее груди, прежде чем опуститься вниз и прижать ее бедрак восставшей плоти.

Вожделение уже горело в его крови, и мысль о том, чтобы втаком состоянии пройти весь путь до ее виллы, показалась просто смешной. Вместоэтого он продолжал держать ее в объятиях. Она уткнулась лицом ему в грудь, атициановские волосы рассыпались волнистым каскадом по его руке.

Он поднял глаза и посмотрел поверх ее головы на вечноизменяющееся море, ощущая одновременно возбуждение и странную радость. Онаприслонилась к нему, словно в поисках поддержки; ее ладонь лежала на его гулкобьющемся сердце, пальцы слегка двигались в легчайшей ласке. Ему понравились ееприкосновения. Наверное, потому, что она была в том же эмоциональном ифизическом состоянии, что и он. И это тоже ему нравилось.