но ведь не пятнадцать! В девятнадцать нормально рожают. Будешь молодой мамой, за это и льготы, наверное, какие-то есть. Опять же, твоя мать-то жива-здорова, поможет тебе… — робко попыталась предъявить свои аргументы Ленка, потому что Клавдия Ивановна пока не проронила ни слова, словно в присутствии внучки стала обычной малоразговорчивой покойницей.

— Вот ты говоришь, что бабушка моя к тебе приходит. А она не сказала тебе, что вообще-то из-за меня умерла? — неожиданно выдала Алиса как-то слишком спокойно.

— Нет. А что, правда из-за тебя? — Ленка недоверчиво посмотрела на Алису.

— Из-за меня. Ты все правильно рассказываешь — мы с матерью с моих пяти лет у нее жили. Бабушка меня воспитывала, учила всему, помогала в школе. Потом я выросла, а бабушка постарела. Она курила много, здоровье слабое стало, и за год до смерти ноги отказали. Она слегла, мы с матерью ухаживали. Мне несложно было за ней присматривать — она меня на руках таскала, когда я малявкой была, а теперь я ей помогала. — Алиса тяжело вздохнула. Ей понадобилась небольшая пауза, чтобы набраться сил и продолжить рассказ. — Ну и вот. Бабушка парализованная. А мать в командировку отправили. На три дня. Все три дня я должна была бабушку мыть, кормить ну и так далее. А у меня роман завязался. С Филиппом. Он красивый такой. Все девчонки по нему сохли. А он меня выбрал, понимаешь? Меня! Я и рада была. Ну и на третий день вечером Филипп на свидание меня позвал, а я никак не могу — за бабушкой надо смотреть. Только как ему объяснишь? Я откажусь, так он со Светкой пойдет.

Я домой прибежала, ужин разогрела бабуле, помогла ей дела кое-какие сделать, усадила у телевизора поудобнее, пульт вручила, телефон мобильный рядом положила. Ну и убежала из дома. Соврала еще зачем-то, что к подружке. Хотя бабушка на меня так глазами сверкнула, что я думаю, она поняла, куда я от нее ухожу. Обиделась, наверное. Ничего даже не сказала на прощание — ни «пока», ни «будь осторожна!».

Я дверь в квартиру закрыла, а у самой сердце застучало сильно-сильно, как будто не мое. И голова закружилась. Но тут Филипп эсэмэску прислал, что ждет внизу, я обо всем забыла — и к нему. Через три часа только домой пришла. Темно уже. Открыла дверь, слышу: телевизор работает. Вошла в комнату, а бабушка… а бабушка без сознания. И мобильник на полу — уронила, наверное, когда позвонить хотела. Она еще дышала, я скорую вызвала. Ее сюда, в больницу, повезли, но я уже понимала, что это конец. Так и случилось. Довезти довезли, но она уже в себя не приходила. Умерла. — Алиса вздохнула. Было видно: она столько раз корила себя за тот вечер, что и слез уже не осталось. — Понимаешь, я виновата перед ней. Бабушка умерла в одиночестве. Пока я кино сопливое смотрела и с парнем обжималась. И вину эту ничем не загладить уже. После того как это случилось, я все про саму себя поняла. Это бабушка думала, что я хорошая. А я знаю, что я глупый безответственный человек. Куда мне еще и ребенка? А если я и за ним тоже недосмотрю?

— Дурочка моя, — подала голос Клавдия Ивановна. Но услышала ее, конечно, только Ленка. — Эх, Алиска, никогда я на тебя не обижалась. И в тот вечер тоже. Разве что расстроилась, что ты мне про парня не сказала. Я же по твоим глазам видела, что ты на свиданку. А ты мне про какую-то подружку. А то, что именно в тот вечер у меня сердце прихватило, так это разве твоя вина? Нет, девочка, это судьба такая. Ты тут совсем ни при чем. — И Клавдия Ивановна поцеловала внучку в макушку.

Алиса, словно почувствовав это прикосновение, встрепенулась.

— А бабушка сейчас тоже тут?

— Да, с нами. — Ленка посмотрела на призрак. — И она совсем на тебя не сердится и не обижается. Она говорит, что такова была ее судьба.

— Судьба? То есть ее не стало бы, даже если бы я осталась с ней?

Старушка кивнула.

— Да, — сказала Лена.

Алиса робко улыбнулась.

— И что, вот это — тоже судьба? — Она показала пальцем на свой живот, который пока что был совершенно плоским.

— Скажи ей, что у нее родится девочка. И пусть назовет Амалией, — попросила Клавдия Ивановна.

— Почему Амалией? — удивилась Алиса, когда Ленка передала ей слова бабушки.

— Потому что надоело мне быть Клавой. Что за имя такое? Даже в мое время считалось глупым. Хочу прожить жизнь Амалией! Правда ведь красиво звучит?

Две девушки и призрак проболтали на больничной лавочке почти до самого вечера, пока Ленку не позвали на осмотр. На аборт Алиса не пошла, решила вместо этого встать на ранний учет по ведению беременности.

А Клавдия Ивановна, проводив внучку из больницы домой, растворилась в воздухе, и Ленка уловила едва различимый шепот:

— Спасибо.

С улыбкой на лице она вошла в палату, где лежал Володя. Тому только что сделали болючий укол, он мучился, устраиваясь на кровати в своем неудобном воротнике.

— Ты не сердишься на меня? Ведь это я отвлекла тебя от дороги, — спросила Ленка, подавая ему руку, чтобы он нашел опору.

— Я стану сердиться, если ты будешь задавать мне такие странные вопросы, — очень серьезно ответил Володя. — Скажи лучше, тебе удалось помочь той мертвой старушке? — Он все-таки развалился на своей кровати и показал Ленке рукой, чтобы присаживалась рядом.

— Клавдии Ивановне? — спросила та.

— Наверное, мне она не представлялась. — Володя приготовился слушать.

— Да, пожалуй, что да, помогла.

— И чем все закончилось? Она тоже отправилась на тот свет? — Володе неистово хотелось курить, но в больнице с этим было сложно, если ты не призрак.

— Отправилась. И похоже, скоро снова вернется на землю, но уже новым человеком.

— Зомби? — сделал большие глаза Володя и вытянул вперед руки, как ходячие мертвецы.

— Дуралей! Нет, она родится заново — у своей внучки! — рассмеялась Ленка.

— Что-то я не слышал про перерождение в христианстве. Кажется, это буддисты верят в такие вещи. Ты буддистка? — Володя снова сделался серьезным. Или притворялся?

— Я не знаю. Но после сегодняшнего мне кажется, что я становлюсь фаталисткой. Но и оптимисткой тоже.

— Оптимисткой — это главное!

Ленка улыбнулась шире и погладила Володю по руке. На душе было тепло и радостно.

На секунду она повернулась к открытой двери и заметила, как по коридору мимо палаты тяжелой походкой идет, пошатываясь, плачущая душа: грузный мужчина с большой залысиной на голове.

— Тонкий человек. Будильщик, — вспомнила Ленка.

— Кто? Ты о чем? — не понял Володя.

—