Знаешь, кроме таких, как я, которые помогают душам упокоиться, оказывается, есть еще и будильщики, пробуждающие мертвецов ото сна.

— Ого! Никогда про такое не слышал.

— Да ты еще пару недель назад вообще ничего не слышал и не знал… про меня, например! — Ленка поправила Володе воротник. — А если честно, я тоже с будильщиком только недавно впервые столкнулась. Увидела одного такого здесь, в морге. А потом мне прабабушка приснилась и рассказала, что если всех покойников перебудить, то настанет конец света.

— Значит, ты принимаешь свое предназначение? Теперь будешь помогать душам уходить в мир иной? — спросил Володя.

— Буду, — ответила Ленка.

История 9.  Должок

Ленка никак не могла привыкнуть к тому, что наступил август. Все казалось, лето еще в разгаре, дни жаркие, трава зеленая. Но теперь солнце садится рано. Загуляешься у реки — глядь, а уже темнеет.

Вот и в этот раз, погрузившись в свои мысли, она потеряла счет времени и не заметила, как опустились сумерки. Пора было возвращаться домой, только вот незадача — вышла она как раз к Осиновой улице. Той, на которой ближе к реке стоял дом Строгановых, где жила Настя. А Ленка после смерти Настиной матери обещала, что не будет мозолить им глаза. Но идти в обход было уж слишком долго.

«Да я просто пройду мимо, даже головы к ним не поверну!» — уговорила сама себя Ленка и прибавила шагу.

Уже возле дома, у калитки, она заприметила Настиных детей. Мальчик и девочка сидели в траве на тонком пледе и играли, приговаривая:

Ладушки, ладушки,

Где были? — У бабушки.

Что ели? — Кашку.

Что пили? — Бражку.

Кашка масленька.

Бражка сладенька.

Бабушка добренька.

Попили, поели.

Шу-у-у!

Полетели!

На головку сели!

Брат с сестрой не замечали Ленку.

«Вот ведь… Будто молитву читают, — отчего-то подумалось ей, и по затылку пробежали мурашки. — А впрочем, странная игра — хоть и детская, а все про бражку…»

Не успела Ленка отойти от Настиного дома подальше, как из него вышла на улицу Мария Федоровна, жена местного участкового — того самого Николая Степановича Кадушкина, который начал беспробудно пить, с тех пор как его сына четыре года назад нашли мертвым в старом заброшенном колодце на окраине деревни.

— Ой, Леночка, здравствуй! А ты что тут делаешь? Поздно уже. — Мария Федоровна явно смутилась, обнаружив на улице Ленку.

Та заприметила у Марии Федоровны в руках литровую бутылку домашней настойки. Жена участкового перехватила ее взгляд, покраснела.

— Это я Николе своему… Аглая мне заговорила, чтобы он не пьянствовал больше.

— Аглая? — Ленка не поняла, о ком говорит Мария Федоровна.

— Да к Насте тетка двоюродная приехала, Аглая Никитишна. А она, говорят, слова особые знает. Спиртное заговаривает. У нее уже моя соседка была три дня назад, так я своими глазами вижу — не бухает ее муж больше. Завязал. Дай, думаю, и я схожу. На Николу уже смотреть жалко. Он у меня мужик хороший, на службе к тому же. Ему столько пить никак нельзя. А после смерти сына, сама знаешь, никак остановиться не может.

— Да, знаю, — прошептала Ленка. Она уже который год испытывала острое чувство вины за гибель их Сережи. Это ведь она, Ленка, повела его доставать из колодца труп неупокоенной мертвячки. А та, гнилая, возьми да и утащи его за собой!

— Ну вот… Даст бог, Никола мой протрезвеет. Только надо ему это снадобье отдать, чтобы выпил. Но тут уж проще простого — выпьет. Он сейчас все пьет, что горит. — И Мария Федоровна поспешила домой.

Утром Володя сел в машину, поставил в подстаканник термос с кофе и не спеша покатил к выезду на трассу. Он никогда не разгонялся на деревенских улицах: во-первых, потому что тут в любое время дня было много детворы, а во-вторых, потому что, если открыть все окна и медленно ехать мимо домов, можно узнать последние новости всех соседей — вот к Никитиным дочка из города приехала, внуков привезла, вот Прохоровы кур выпустили, они одинокие старики, но хозяйство у них большое, еще и кроликов на участке держат, корова уже наверняка на выпасе. Дальше Ивашкины, многодетная семья, муж алкоголик, четвертый день в завязке, молодец, во дворе тихо. А дальше, на углу, дом Кадушкиных. Там участковый местный живет. Только, дурак, тоже выпить любит больше, чем работать.

Внезапно на всю улицу раздался низкий бас Николая Степановича:

— Чокнулась! Баба моя чокнулась! Япона мать, люди добрые!

От неожиданности Володя даже притормозил.

За калитку вылетел красный, опухший, источающий ядреный аромат перегара Николай Степанович. Форменная рубашка его была расстегнута и развевалась по ветру, словно крылья, штаны он еще не успел надеть, поэтому вся улица имела честь лицезреть клетчатые семейные трусы представителя власти.

— Никола! Иди в дом! Оденься! — крикнула ему с порога жена, но участковый замахал на нее руками, словно увидел привидение.

— Не пойду я к тебе, чучундра! А то мало ли еще чего удумаешь… О, Володя! — Участковый заметил машину городского следователя и кинулся к нему, как к родному. — Коллега, спасай! Увези меня из этого проклятого дома! — Не дожидаясь ответа, Кадушкин прямо на ходу распахнул переднюю дверцу Володиного автомобиля и ловко влез на пассажирское сиденье.

— Погнали! В темпе вальса.

— Куда? Ты, считай, голый!

— В участок давай. Там запасная форма есть.

По дороге Николай Степанович рассказал удивленному Володе, что жена его, Мария Федоровна, совсем выжила из ума: пошла к какой-то ведьме, чтобы та сделала на домашнюю настойку заговор от пьянства. И этой настойкой хотела его опоить. Прокололась на том, что слишком ласково подносила стопку. Никола почуял неладное и учинил своей бабе допрос с пристрастием. А как все выпытал — разозлился.

— Ну и что ты бесишься? Она же ради твоего здоровья старалась, — улыбнулся Володя.

— Ради здоровья? Ты понимаешь, что эта клизма к ведьме пошла? Да я думал, что с умной бабой живу! Книжками полхаты уставлено — на стол тарелку поставить некуда, одна пища для мозгов. А ей все не впрок. Не баба, а труба на бане! Заговор она сделала… Дура! Как будто не знает, почему я пью!

— Раз такой умный, не пей.

— Не понять тебе меня, Вов. Ты сына мертвого из колодца не поднимал.

Володя отвез Николая Степановича в участок, а вечером, возвращаясь со службы, все никак не мог выкинуть его слова из головы. Потому, прежде чем ехать домой, решил заглянуть к Ленке на заправку. Та с неохотой рассказала