порядок держится на превосходстве высшего сословия над низшим, и само благоденствие высшего сословия основано на таком превосходстве, то суд должен действовать в интересах высшего сословия, – это понятно каждому человеку, непредвзято относящемуся к данному вопросу.

Молодой болонец, прибыв в Перуджи, рьяно взялся за дело; вскоре он заткнул за пояс всех местных юристов. Он с легкостью разбирал самые запутанные и кляузные дела и так представлял их в суде, что решение было предопределено, – судьи просто не могли принять иное решение. При этом Паоло действовал в строгом соответствии с законом, искусно связывая его с понятием о справедливости и здравым смыслом.

Болонец прибыл в Перуджу как раз в то время, когда постоянные судебные победы людей богатых и облеченных властью вызывали растущее недовольство граждан, не принадлежавших к избранному кругу. Не находя поддержки в суде, последние преисполнились недобрыми замыслами против существующего порядка. Следовательно, во имя сохранения спокойствия в обществе надо было хотя бы изредка принимать решения в пользу людей низшего сословия, однако судьи не способны были на это, ибо сами относились к сословию высшему.

Молодой болонец как раз использовал законы для защиты людей низшего сословия, – из лучших побуждений, для сохранения все того же спокойствия в обществе. И тут молодость сыграла с ним дурную шутку: он увлекся и всерьез стал полагать, что может устанавливать новые правила судопроизводства. Это была ошибка: пока люди из низшего круга выигрывали ограниченное количество дел, и дел не очень значительных, власть не вмешивалась в деятельность болонца, однако стоило ему перейти некую черту, как она переполошилась. В самом деле, если плохо было не давать никаких уступок низшему сословию, то еще хуже было бы дать ему слишком большие уступки, ибо в таком случае низшее сословие сравнялось бы с высшим.

Болонцу сделали неофициальное, но внятное предупреждение, – он не послушался; ему во второй раз указали на недопустимость его действий, – он и во второй раз не послушался. Тогда облеченные властью люди, хорошенько поразмыслив, нашли прекрасный способ избавиться от молодого упрямца. Известно, что в любом юридическом деле есть казусы, которые при желании можно трактовать как отступление от принятых норм, – встает вопрос, во имя чего делаются эти отступления? Во имя законности, справедливости, или во имя удовлетворения тщеславия и корысти юриста, ведущего дела? Было решено, что болонец руководствуется в своей деятельности последними побуждениями; быстро были найдены и доказательства этого – нашлись свидетели, прямо обвинившие болонца в алчности, продажности, в пренебрежении законами (каковых толком никто не знал), в неуважении к властям и неуважении к народу Перуджи.

Напрасно Паоло пытался оправдаться, – его лишили должности, отобрали у него накопления и приказали покинуть город. Не останавливаясь на этом, болонцу сказали, что сообщат повсюду о его преступном поведении, дабы больше нигде он не мог творить зло. Потрясенный Паоло, враз потерявший работу, деньги, репутацию и идеалы, был выведен стражниками за городские ворота и оставлен на большой дороге.

Он направился было в Ассизи, но несмотря на то, что ассизцы ненавидели перуджинцев, они его не приняли, потому что уже получили соответствующие известия о нем. Тогда Паоло побрел куда глаза глядят, – так он и шел, не останавливаясь и не разбирая дороги, пока не наткнулся на неприметную хижину у Кривой речки, где его встретил Франческо со своими собратьями. Разочаровавшийся в жизни и в людях Паоло с мрачным исступлением отказался от всего мирского; он заявил, что справедливость можно найти лишь у Господа, что Господь является верховным судьей всего сущего, и что отныне он будет служить одному только Господу.

* * *

В небольшой пещере, находящейся неподалеку от хижины, братья поставили крест, перед которым молились по семь раз в день, вспоминая деяния и муки Спасителя. Имущества у них не было никакого, одежда была бедной: Франческо в точности следовал словам Иисуса: «Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха». Они носили подпоясанные веревками рясы из грубой холстины, а ходили босиком.

До зимы было еще далеко и от холода отшельники не страдали, но голод начал сильно мучить их. Они питались ягодами и съедобными кореньями, которые находили в лесу; помимо этого, Джованна, мать Франческо, тайком присылала им иногда хлеб, горох и чечевицу. Выяснилось, что для пропитания четырех здоровых мужчин этого крайне мало; дошло до того, что мысли о еде стали вытеснять у них мысли о Боге. Особенно сильно страдал Сабатино, – в былой жизни он отдал богатую дань чревоугодию.

– Знали бы вы, братья, как кормят в Страсбурге! В Страсбурге правит епископ, а он любитель покушать. Я провернул там выгодное дельце, а после специально задержался на недельку, чтобы поесть вволю, – грустно говорил он перед сном. – Таких пирогов больше нигде не готовят. Лучшие страсбургские пироги начиняют гусиной печенкой, а гусей сперва откармливают в клетках отборным зерном, чтобы увеличить им печень. Кроме гусиной печенки в пирог добавляют говядину, рябчиков, лук, яйца, трюфеля, кусочки сала, вино и мускатные орехи, которые специально привозят с Востока и которые пользуются в Страсбурге большим спросом. А подают пирог со сладким соусом из яблочного пюре со смородиной, или с маринованной грушей, или с каштановым пюре. О, что это за вкус, такой пирог просто тает во рту, – вздохнул Сабатино.

– Спи, – раздраженно бросил ему Филиппо. – К чему ты завел этот разговор?

– Да, лучше спать, – согласился Сабатино, – во сне забываешь о еде, – он повернулся на бок, а затем с еще более тяжким вздохом сказал: – Если бы в Страсбурге готовили одни только пироги, стоило бы туда съездить, но как там умеют готовить окорок! Нежнейшую свинину засаливают с можжевельником и, опять-таки, с восточными пряностями, а после тщательно коптят. Окорок получается таким мягким, что режется ножом, как масло, и проскакивает кусок за куском. Я съедал за один присест целую свиную ножку и мог съесть еще. Эх, сейчас поглодать бы хоть кости от этого окорока, вот было бы счастье!

– Спи, говорят тебе, – толкнул его Филиппо.

– Да, сплю! Чего толкаешься? – ответил Сабатино, натягивая рясу на голову.

Наступила тишина, но потом из-под рясы раздался глухой голос Сабатино:

– А телятина с овощами? Ее крупно режут, обжаривают с морковью и луком, а после тушат с капустой. Перед тем, как подать на стол, поливают растопленным сливочным маслом и посыпают зеленью. Бывает, что добавляют чернослив и тертый лесной орех.

А пробовали вы «макаронис»? Нет? О, вы много потеряли! Это ленточки из теста, их отваривают