class="p1">Гуля хотела улыбнуться маме в ответ, чтобы подбодрить ее, но не могла. Когда мама успокоилась, она снова заговорила с задумчивым видом:

– Самое удивительное, Гуля, что пока я была без сознания, мне снился очень странный сон.

– Какой? – торопливо спросила Гуля.

– Снилось, что мы все трое живы, но, чтобы Яся осталась с нами, маме нужно молиться страшному монстру , живущему на дне озера. Я видела этого монстра, и он был ужасен – черный, как змей… А потом снилось, что мама меня этому монстру отдала! Слава богу, это был сон!

У мамы задрожали губы, и Гуля взяла ее за руку. У нее самой все внутри тряслось от волнения.

– Это был не сон. Монстра звали Водяница, – прошептала Гуля.

Мама взглянула на нее удивленными глазами. Тушь и вправду потекла по ее щекам черными разводами.

– Откуда ты знаешь, Гуля?

Она обхватила Гулино лицо холодными ладонями и пристально посмотрела ей в глаза.

– Откуда ты знаешь имя монстра, Гуленька?

– Я была там, в Заозерье. Я была там, пока мое тело лежало здесь, на этой койке. Бабушка Дуся тоже отдала меня Водянице. Монстр утянул меня на самое дно Черного озера, утопил. И я сразу очнулась. Поначалу решила, что я и вправду умерла. Получается, баб Дуся, наоборот, вернула меня к жизни. Удивительно!

В такое бывает сложно поверить, они обе замолчали, складывая в головах единую картинку из миллиона спутанных пазлов.

– Я читала твой дневник, мам. Помнишь, ты записывала свои мысли в маленькую тетрадку? – прошептала Гуля.

– Ты хочешь сказать… – начала мама, но не договорила, а просто прижала руку к губам.

Она резко встала со стула и взъерошила руками волосы. Аккуратно уложенная прическа растрепалась, но маме было все равно. Она ходила по палате из угла в угол, меряя частыми шагами тесное пространство. Потом она остановилась у окна и заплакала, прижав ладони к лицу.

– Какая же я дура! Я всю жизнь злилась на свою маму, думала, что она меня бросила! Думала, что она любила лишь Ясю, а на меня ей было наплевать, раз она оставила меня, покинула мир, даже не попрощавшись со мной…

Мама всхлипнула, закрыла лицо ладонями.

– Получается, на самом деле, она пожертвовала своей жизнью, чтобы вытащить меня оттуда? Она сделала все, чтобы я осталась жива… Боже, какая же я дура!

Мамины плечи вздрагивали от сдавленных рыданий, Снежок тоже нервничал, скулил и бегал туда-сюда по палате от Гули к маме и обратно. Он не переносил их слез.

– Бабушка просила передать, что очень любит тебя, – прошептала Гуля.

Наплакавшись вдоволь и вытерев лицо полотенцем, мама подошла к Гуле и села рядом с ней.

– Спасибо, дочка, для меня это важно! – прошептала она, – и я тоже ее люблю. Всегда любила, просто понять не могла, за что она так поступила со мной! Теперь вот понимаю.

Потом они долго плакали, обнявшись. Плакали от того, что вовремя не распознали эту немногословную, но самоотверженную любовь баб Дуси. Можно не верить в добро, но от этого оно не иссякнет. Можно не ждать чудес, но от этого они не перестанут случаться.

***

Когда мама, поцеловав Гулю на ночь, ушла домой и увела с собой Снежка, девочка нерешительно прижала руку к груди. И сердце ее на долю секунды замерло, а потом забилось так неистово, что даже стало трудно дышать. На груди, под тонкой тканью больничной сорочки, она нащупала то, чего там просто не могло быть! На старом, вытертом от времени шнурке, висел оловянный крестик, который дал ей Петя. Гуля сняла его и долго рассматривала со всех сторон.

Теперь, зная истинные мотивы поступков баб Дуси, Гуля задумалась о помыслах Пети. Он хотел, чтобы она осталась в Заозерье и до последнего защищал ее от Водяницы. Зачем? Получается, его защита и симпатия только вредили Гуле. Самым неприятным для девочки было то, что Петя с самого начала все знал. И все же, он сказал ей, что любит ее…

– Как же все сложно! – вздохнула Гуля.

Она сняла с себя крестик и зажала его в кулаке. Сон никак не шел к ней, и она все думала и думала. А когда Гуля, наконец, уснула, ей приснилось, будто она снова в Заозерье, и все там точно так же, как было при ней. Только Гуле было уже совсем не страшно.

Она дошла до дома бабушкиного дома и постучалась. Скрипучая дверь тут же распахнулась, и из дома выбежала Яся. Схватив Гулю за обе руки, она закружила ее, а потом побежала дальше – через двор, а оттуда по тропинке к Черному озеру. Гуля же прошла в дом. Баб Дуся сидела за столом на кухне и смотрела в окно. Лицо ее было спокойным и умиротворенным. Она как будто ждала ее.

– Бабушка! – тихонько позвала Гуля, – Я извиниться пришла. Прости меня, пожалуйста! Я, по незнанию, наговорила тебе много плохого! Оказывается, ты все это для меня делала, а еще раньше – для мамы.

Баб Дуся обернулась к Гуле и улыбнулась доброй улыбкой.

– Я и не думала на тебя сердиться, внученька! – ответила бабушка, – Ты умница. Береги себя. И больше в Заозерье не возвращайся.

Баб Дуся встала из-за стола, подошла к Гуле и крепко обняла ее.

– Я ведь как-то говорила, что Водяница вернет тебе маму, но ты мне не поверила, – баб Дуся улыбнулась и поцеловала Гулю в макушку.

– Почему ты мне сразу все не рассказала, бабушка?

– Что ты! Нельзя такое полумертвяку рассказывать! – ответила баб Дуся, лицо ее стало строгим, – если бы ты узнала, что ты полумертвяк, ты бы не смогла из Заозерья уйти, навсегда бы здесь осталась, вон как друг твой.

Гуля кивнула понимающие, а внутри у нее все сжалось.

– Как Галенька поживает? – спросила баб Дуся.

– Мама счастлива от того, что я пришла в себя. А еще я ей передала твои слова. Она плакала.

Губы баб Дуси дрогнули, она прижала на секунду ладонь к лицу, а потом убрала ее и спросила, улыбнувшись.

– А пес твой как?

– Со Снежком все в порядке. Только объясни мне, бабушка, я все никак понять не могу, – Гуля нахмурилась, – Снежок все это время находился с мамой. Как же он одновременно был со мной в Заозерье?

– А у животных, Гуленька, души легко переходят границы миров. Снежок твой был проводником. Хоть и мешался он постоянно и планы мои рушил, но зато он не давал тебе забыть свою прежнюю жизнь. А то здесь можно легко забыть все, тогда тоже