Замерз ужасно. Собрав своих орлов, роздал одежду и отправилв разные стороны переодеваться. Оставшись один, сначала попрыгал вдоволь, махаяруками и ухая. Согревшись и, бормоча: «У нас лакеев нет, знаете ли, принцессы ите сами переодеваются», — сложил рядом с полковником новую одежду, меч,свернул бумаги трубочкой и сунул тому, все еще бесчувственному, за отвороткафтана. Не без сожаления положил рядом один из своих кошельков, какой полегче.Хотя — чего жадничать-то, серебра в пистолете-шауре не убавляется, сколько нистреляй…

Старую одежду они отнесли к обгоревшему остовубомбардировщика, все еще тлевшему и дымившему, кинули на угли. После чего, недожидаясь команды, все сомкнулись в шеренгу, вопросительно глядя на Сварога, ион отметил, что его орлы-орлицы начинают проявлять известную сыгранность,превращаясь в настоящую воинскую команду. Он прошелся перед строем — неособенно увлекаясь, два шага влево, два шага вправо — и сказал:

— Прекрасное зрелище. Семь дворян — и ни одного коня.Ну, что нам врать по этому поводу, придумаем на ходу, а теперь — форсированныммаршем движемся вперед. До ближайшего населенного пункта, где можно купить илиукрасть лошадей. Первое предпочтительнее, не стоит шуметь, да и опытныхконокрадов среди нас не вижу… Марш!

И первым направился на полночный закат, держа курс на ладоньправее клонившегося к горизонту солнца. Вскоре Мара спросила, держась рядом ине обгоняя:

— А почему — туда?

— А потому что никакой разницы, — мудро сказалСварог.

Возражений и дискуссий не последовало. Минут десять онишагали по лесу, становившемуся то гуще, то реже. Близости цивилизации пока чтоне замечалось, но отчаиваться не стоило.

Сварог поймал себя на мысли, что ожидает увидеть вскоретелеграфные провода, рельсы и асфальт, — и плюнул беззлобно, посмеявшисьнад собой.

Мара бесшумно догнала его, сказала тихо:

— Такое впечатление, что за нами следят…

— Ничего я что-то не чувствую, — сказалСварог. — Может, полковник очухался и прет следом, кипя местью? Поглядывайназад.

Но тут же оказалось, что смотреть следует вперед — кустывпереди вдруг затрещали, колыхнулись, и из них вылез здоровенный детина срумяной физиономией сельского жителя. Видно было, что двигается он нарочитомедленно, дабы сгоряча не влепили пулю. На плече он без усилий держал однойрукой пулемет — стволом назад, с примкнутым магазином.

Сварог аккуратно взял его на мушку. Остальные ощетинились вовсе стороны пистолетами и мечами. Но вокруг стояла тишина. Сварог мог быпоклясться, что верзила был один.

Незнакомец ухмылялся напряженно-примирительно. Сварограссмотрел его повнимательнее. Совсем молодой, в темно-зеленом крестьянскомплатье с фригольдерской бляхой и кожаной каталане, украшенной зубами небольшогозверя, — какого именно, Сварог не брался с ходу определить. Из оружия,кроме пулемета, только скрамасакс на поясе (на ношение коего крестьянинутребовалось особое разрешение). Откуда у крестьянина пулемет?

Молчание затягивалось, время не терпело, и Сварог спросил:

— Ну?

— Пулемет не купите? — осведомился детина. —Без подначки, всерьез.

— Проходи, — сказал Сварог. — Не подаем. И непокупаем ничего. Не сезон.

— Тогда по-другому, — сказал тот. — Может,вам нужен компаньон с пулеметом? Согласен и за харчи.

— Самим жрать нечего, — прищурилась Мара.

— Не с тобой разговаривают, сопля, — сказалверзила.

— Молчать, — сказал Сварог подавшейся впередМаре. — А скажи, голубь, как это ты на нас набрел?

— Гулял по лесу и увидел, как вы тутразвлекаетесь. — Он показал пальцем в небо. — Шуму наделали на всюокругу. Давно хотел посмотреть на эти штуки. А что, завлекательно… Толькопадать оттуда, должно быть, невесело…

— Деревни поблизости есть? Или города?

— Гутиорс, — верзила показал пальцемнаправление. — Минут сорок шагать, если быстро.

— Деревня?

— Город. Королевский. Дыра, конечно, в сотню домов, ночто касается статуса — полноправный королевский город. Аж три кабака ибургомистр.

— А лошадей там достать можно?

— Смотря каких. И смотря сколько.

— Верховых. Хороших. На всю компанию. И желательно быеще заводных.

— Вряд ли у них столько наберется на продажу. Разве чтопоискать по окрестным поместьям, тут многие конные заводы держат, и ярмаркабыла месяца полтора назад, а до новой еще месяц, так что имеет смысл…

— Понятно, — сказал Сварог. — Ну что ж, вуказанном направлении — шагом марш. А ты, найденыш, шагай рядом и подробнорассказывай. Откуда пулемет, отчего ты завел столь барские привычки — гулять полесу… И почему корона на бляхе у тебя отнюдь не ронерская. Постарайсяпроизвести на меня хорошее впечатление, тебе же лучше…

Он взглянул на Мару, и та понятливо опустила веки, взявнежданного спутника под чуткую ненавязчивую опеку. Сварог размашисто шагал,чуть петляя меж деревьев, слушая верзилу и частенько поглядывая на него, —чтобы проверить искренность.

Верзила звался Бони Скатур Дерс (Сварог уже знал этусистему)[6] и происходил из карликового королевства Арир,принадлежавшего к Вольным Манорам и славного лишь тремядостопримечательностями: королевской коллекцией штопоров для винных бутылок,единственным в Вольных Манорах фригольдерским селом Скатур и редкимконсерватизмом монархов в выборе имен — вот уже почти шестьсот лет на престолевосседали исключительно Арсары, вплоть до нынешнего Сорок Второго.

А дней десять назад Арсар Сорок Второй решил, что с егокоролевства довольно и двух достопримечательностей… Как и в большинствеМаноров, хорошей пахотной земли там было мало, а со Скатура, обладавшегомногими старинными привилегиями, никак нельзя было драть три шкуры. Но хотелосьужасно. Очень уж богатые были угодья. Маленькие тираны, как известно, в сто разхуже больших — в крошечном королевстве не в пример труднее уберечься от алчноговзора монарха…

И была задумана ловушка, в которую Скатур не замедлилугодить, прямо-таки влетел на полном ходу. В один далеко не прекрасный деньтуда нагрянул один из королевских камергеров. Для начала он отказался соблюстиритуал вежливости и уважения к статусу фригольдеров, затем, объявив, что желаетосчастливить Скатур своим пребыванием, выступил с кучей оскорбительных исовершенно неприемлемых для фригольдеров требований вроде девок на ночь длясебя и своих сержантов и мытья ног в доме старосты.

Камергеру вежливо напомнили о статусе села. Камергер совсемневежливо оскорбил статус. Возникла перепалка, в ходе которой старосту съездилиплетью по голове. Фригольдеры сгоряча ударили в набат, благо у Скатура имелосьи право на колокол. Королевские сержанты из эскорта камергера начали палить вовсе стороны — как теперь понятно, не сгоряча, а во исполнение строгогоприказа, — убив и ранив несколько человек. Двоим из сержантов удалосьускакать, а остальным выдали сполна. Самого господина камергера, надежнопривязав, стали опускать в колодец вместо ведра, чтобы поостыл малость. То ликупавшие чересчур увлеклись, то ли сердце у старика не выдержало — послеочередного подъема обнаружилось, что сановник не подает признаков жизни. Егодобросовестно попытались откачать, но камергер оживать отказался. После чегоего бесславно кинули под забор и, немного опамятовавшись, пришли к выводу, чтосамое время запирать ворота и садиться в осаду. Во взаимоотношениях королей ифригольдеров такое случалось далеко не впервые, процедура была отработана.Происшедшее сулило долгие неудобства, но было злом привычным, как град илибешеные волки в окрестных лесах. Согласно освященному столетиями опыту, вседолжно было кончиться парой недель осады, кое-какой кровью, неизбежным выкупоми очередным подтверждением вольностей. В конце концов, камергер нарывался сам.