Он с облегчением отшвырнул эту бандуру, вдвое длиннее итяжелее обычных пехотных, от которой больше не предвиделось никакой пользы. Неспеша направился к лесу, где пряталась под деревьями его команда. Все бдительнокосились на полковника, даже со связанными руками сохранявшего гордый инепреклонный вид.

— Ну, что вы скажете о моем искусстве водитьсамолет? — спросил Сварог не без капли тщеславия. — Даже колеса неподломил, садясь…

Слышно было, как где-то в отдалении кружат истребители. Бомбардировщиквовсю пылал, охваченный огнем от стеклянной кабины до кончика хвоста.

— Ты был великолепен, — сказала Мара голосомвосторженной школьницы, серьезным до полной иронии.

— Вы тоже, — великодушно признал Сварог. — Ниодного обморока, и раненых не видно. Орлы вы у меня, орлицы и орлята…

На поляне идиллически догорал бомбардировщик. Громыхнуливзорвавшиеся наконец бензобаки. Пленный полковник стал громко требовать, чтобыему развязали руки и дали меч — если, конечно, среди пленивших его (следовалагирлянда сочных эпитетов) и в самом деле есть дворяне, с которыми благородномуграфу не зазорно скрестить клинок. Сварог хмуро сказал Шедарису:

— Дай его сиятельству по шее. Но тактично, со всемуважением.

Шедарис тактично размахнулся раскрытой ладонью, но Леверлинперехватил его локоть:

— Командир, это все-таки пленный и дворянин!

— Тогда отставить, — кивнул Сварог капралу.

Шедарис угрюмо проворчал что-то насчет того, что он играфьев вешал на воротах и не обязательно за шею, но кулак убрал. Тем временемСварог критически оценивал ситуацию: свободы у них было столько, что дажечересчур, а вот из средств передвижения оказались только собственные ноги. Былау них и карта, довольно подробная, — вот только они не представляли, гдеименно ухитрились приземлиться. Следовало продвигаться к ближайшим населеннымпунктам, где найдутся продажные лошади, — а также полиция, солдаты ипрочие прелести цивилизации. Таши работают мгновенно, а погода прекрасная, ивдобавок к переговорным камням уже, несомненно, дрыгают суставчатыми лапами всетелеграфные башни — и сообщение опередит даже всадника, не говоря уж о пеших…

И все же это лучше, чем уныло сидеть в городе. Гонишься тыза кем-то или сам бежишь от погони — жизнь в обоих случаях обретает смысл иясность…

— Кто-нибудь представляет, где мы находимся? —спросил Сварог.

Все молчали.

— Похоже, Горталан, — сказал наконецЛеверлин. — Горталанская провинция. По-моему, я сверху видел Горт, оченьуж характерная архитектура губернаторского дворца, ни с чем не спутаешь. Но,миновав Горт, мы еще долго летели…

— Восходные области Горталана, — кивнула иДелия. — Или уже начались закатные области Селона.

Сварог развернул карту. Чтобы не тратить зря времени, ищаглазами незнакомые названия, попросил:

— Ткните кто-нибудь пальцем в Горт.

Леверлин ткнул пальцем. Сварог удовлетворенно хмыкнул. Местадовольно обитаемые, хватает населенных пунктов, отмеченных как города. Аистребителей уже не слышно, подались восвояси на последних каплях…

— Ну, так, — сказал он. — Прикинем начерно.Если подумать, мы все в одинаковом положении — и дичь, и погоня. Гнались занами чужеземные летчики, которые вряд ли знают эти места. Они в азарте вниз несмотрели, им самим предстоит определяться на местности… И объясняться свластями там, где сядут. А в столице какое-то время будут прикидывать, каклучше организовать облаву местными силами и какую легенду местным властямподбросить… Словом, я уверен, что несколько часов у нас есть. А может, ибольше. У беглецов сто дорог, а у погони одна. Тут им не Равена… Учитывая, чтомы можем и…

Он осекся, покосившись на пленного: тот кипел от злости, ноуши навострил. Следовало сначала разобраться с этим балластом — убивать егобыло бы подло, но и таскать с собой глупо.

Сварог повернулся к нему:

— Как думаете, если попадете к своим, вам сразу отрубятголову или сначала устроят допрос с пристрастием на предмет возможногосоучастия? Обстоятельства против вас…

Судя по взгляду полковника, тот не ждал от родной юстиции нибеспристрастности, ни гуманизма.

190

— В любом случае карьера ваша напрочь погибла, —сказал Сварог. — Мне очень жаль, что так получилось, но у нас не быловыбора… Будете сдаваться погоне или предпочтете новые бумаги — дворянские,заметьте, — новую одежду и возможность начать жизнь сначала? Вы старший сынили ронин?

— Ронин, — глядя в землю, сказал полковник. Выждалположенное время, чтобы сохранить лицо и гонор, потом процедил с таким видом,словно оказывал величайшее одолжение: — Давайте бумаги. Ясно уже, что вы необычный шпион, тут пахнет чем-то посложнее. Но я все равно вас когда-нибудьнайду, и тогда мы поговорим как надлежит…

— Поговорим, — сказал Сварог легкомысленно. —А сейчас будет вам дворянская грамота, уедете куда-нибудь на Острова, еслиголова у вас на месте, сделаете карьеру… До сих пор, признайтесь, карьеруделали благодаря древности рода, а? Что?!

Резко обернулся. Прямо на него двигалась Делия, страннозадрав голову, шагая походкой механической куклы.

— Что?! — встревожился Сварог.

Она явственно закатывала глаза, побледнела, но все же нашласилы произнести с неподражаемым аристократизмом:

— Простите, граф, после всех этих воздушных кувырканийнеудержимо тянет блевать…

После чего шумно вломилась в кусты, скрывшись из глаз, и,судя по звукам, деликатно приглушенным, впрочем, обрела покой и нервнуюразрядку. Успокоившись, Сварог спросил:

— Еще кто-нибудь хочет? Валяйте, пока есть время…

Паколет, словно только и ждал разрешения, кинулся заближайшее дерево. Остальные держались. Тетка Чари даже гордо подбоченилась, чтовоздушные кувыркания — мелочь в сравнении со штормягами, пережитыми в качествекак жены боцмана, так и вдовы такового. Сварог показал Маре взглядом наполковника и сказал вслух:

— На полчасика.

Милая девочка понятливо кивнула, упруго шагнула вперед инеуловимым взмахом руки отправила полковника в беспамятство.

— А теперь — рассыпаться, смотреть в оба заокрестностями и не мешать, — приказал Сварог. — Если кто-нибудьзаберется на дерево, вообще прекрасно.

Он снял пояс, уселся поудобнее, прислонившись спиной кдереву, положил пальцы на пряжку-компьютер и мысленно вошел в его память,отрешившись от всего окружающего. Вокруг сразу стало холодно, даже снежинкизапорхали, тут же тая. Невольно постукивая зубами от холода, Сварог работал,как машина.

Он изготовил на всю компанию дорожную дворянскую одежду слегким уклоном в милитаризм. Черные перья на шляпах, камзолы с широкимирукавами, которые легко закатать перед рубкой, сапоги армейского образца:скроены без различия на правый и левый, чтобы не терять ни секунды при побудке,а напяливать первый подвернувшийся на любую ногу. Сделал соответствующееколичество кусков пергамента и пустил кататься по ним «волшебную палочку»,имевшую вид пистолетного шомпола — на сей раз она штамповала паспортаотдаленного княжества Памрод, дворянские грамоты и отпускные свидетельства. Притаком наборе подорожных благородных лаурам не требовалось. Внешне все выгляделосовершенно благолепно: дворяне из небогатого Памрода, отслужив свое в одном изронерских полков (он выбрал для пущей надежности прочно застрявший нахарланской границе Седьмой драгунский), возвращались домой. Полковника, правда,он сделал лоранским дворянином, согласно подорожной направлявшимся вБалонг, — а там пусть выкручивается сам, не дитя малое.