– Верно! Поэтому, если вы слышите призывы прямо противоположные, пусть и прикрытые разглагольствованиями о том, что государство слишком всюду лезет, а молодым, успешным и талантливым недостаток свободы мешает выделиться из серой массы и процветать, то перед вами или дурак, или проходимец.

На пятом и шестом кругах махнули за сталкеров и президента страны, оказавшегося, несомненно, тоже не робкого десятка. Праведников в обсуждении не участвовал, сосредоточенно царапая что-то на столешнице найденным тут же гвоздем, благо мебель уже была загублена сектантами (на твердых поверхностях «фатумовцы» вырезали ножами различные надписи, о ткань вытирали пальцы, испачканные в оружейной смазке), и ее все равно отправят на свалку. Наливали – он пил и снова уходил в себя.

– Меткий, ты чего такой смурной? – спросил Егоров. – Такое дело провернули! Радоваться надо!

– Это он из-за клонов, товарищ генерал, – пояснил Жердев.

– А, ясно. Понимаю.

– На самом деле, сейчас уже не из-за них, – признался Праведников. – Тяжело объяснить.

– А ты попробуй. Уж если кто тебя поймет, то в первую очередь – боевые товарищи. Ну, или хотя бы выговоришься.

– Хорошо, будь по-вашему! Рискну выставить себя дураком. Вот мы сегодня одолели сектантов, освободили такой важный объект – Чукотскую АЭС! Не хухры-мухры, она висела, как Дамоклов меч, над всем Восточным побережьем! Мы практически переписали современную историю. Остались, можно сказать, сущие пустяки – Дальневосточную Зону до конца зачистить! Казалось бы: открывается столько новых возможностей, страну, как минимум, ждет подъем, а может, даже светлое будущее! Я обязан ощущать себя по-другому, но нет, не могу радоваться…

– Почему?

– Кое-что не дает мне покоя… чувство надвигающейся беды. Оно щемящее, пронзительное… понимаете?

– С чего вдруг? Это как твой вещий сон про клонов, видение будущего?

– Нет. У меня предчувствие, что та жизнь, в которую мы шагнем завтра, станет еще опаснее. Что рейд сегодня – не последний. Скоро будут другие, и вернуться из них сумеют не все, а может, и никто не вернется. И самое главное – как раньше, уже никогда не будет. Я не говорю, что мы тому виной. Просто страшно.

– Сергеич, брось! – положил ему руку на плечо Переведенцев. – Это действие спирта на пустой желудок, усугубленное застольем, и поверх всего – депрессия во хмелю, на почве того, что ты сегодня собственных трупов насмотрелся!

– Димон… я буду только рад, если вдруг ты прав.

– Тебе на сегодня хватит пить, иначе дальше хуже станет. Пойдем, провожу до койки. Я тут успел по дороге заприметить помещение – «Фатум» даже защиту от проникновения радиоактивной пыли поставил!

Меткий не стал спорить и позволил себя увести. Жердев, как бы без особой цели, пересел на его место и посмотрел, что же вырезал друг. Восемь строк.

– Ох, Сергеич! – прошептал одними губами Николай. – Очень надеюсь, что у тебя действительно ложная тревога!

***

После захвата станции выброса можно было не опасаться, и поэтому спецназовцы из ОДОН имени Дзержинского просто окопались на открытой местности. Однако с наступлением сумерек ситуация резко обострилась. Очевидно, засевшие в городе сектанты выпустили из застенков генной лаборатории всех мутантов, еще находившихся там. Боевикам, имевшим защитные амулеты, такое соседство не доставляло никаких хлопот, в то время как армейцам пришлось совсем несладко. Почти постоянно то с одной, то с другой стороны слышался рык и следом – автоматные и пулеметные очереди, временами переходившие в заполошную стрельбу.

Беспокойная ночь так и прошла в схватках с разномастными монстрами, привлеченными человеческим запахом, и в нервном ожидании попыток прорыва сектантов из блокированного города. Но ничего не произошло.

Утром подразделения краповых беретов осторожно двинулись вперед, проверяя дом за домом, подвал за подвалом. Каково же было их удивление, когда они осознали, что их противник буквально растворился в воздухе. Бойцы осторожно перешептывались и качали головами, подозревая врага в коварстве и всерьез опасаясь – не оказались ли они сами в хитроумной ловушке?

Тяжкие сомнения развеял один-единственный живой человек, найденный в Билибино, в подсобном помещении давно заброшенного кинотеатра «Искра».

– Все ушли через портал, – заявил он в ответ на вопрос, где сектанты «Фатума», когда его доставили в здание мэрии.

– А ты кто?

– Я ученый, ведущий специалист, – съежившись, ответил задержанный.

В присутствии полутора десятков увешанных оружием офицеров, желавших узнать новости из первых уст, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Здесь что делал?

– Все лаборатории, потенциально опасные для окружающих, располагалась за пределами станции, в городе.

– Эй, очнись! – разозлился Жердев. – У «Фатума» не бывает безвредных исследований!

– Я имею в виду направления, занимавшиеся разными формами жизни, которые несли угрозу для самих фанатиков.

– На мутантах, значит, специализируешься.

– Нет, я вирусолог.

– Вирусолог? Нам есть, чего опасаться?

– Нет. В моей лаборатории работали не над биологическим оружием, а с трансгенами, к тому же всех наших подопечных тоже куда-то перебросили.

– И почему же ты остался?

– Специально спрятался, чтобы больше не иметь с сектантами ничего общего.

– А раньше вас сотрудничество с ними устраивало?

– Так я не знал, куда и зачем меня привезут! Наниматель декларировал совсем другое!

– Очень странно, – удивился один из офицеров, участвовавших в допросе, – если считать сей маневр выводом остатков войск и специалистов из окружения, то почему командиры «Фатума» не сделали этого раньше, погубив основные силы при защите АЭС?

– Потому, что были уверены в успешной обороне и специально не создавали порталов. Они боялись, что наемники могут побежать от тяжелой схватки.

У Переведенцева зазвонил спутниковый телефон.

– Здравия желаю, товарищ полковник! Да, я могу говорить, – заверил он собеседника и отошел в сторону.

– Тебя как звать? – спросил Меткий пленника.

– Андрей.

– Объясни мне, зачем твоим нанимателям столько исследовательских центров по одной теме? На Дальневосточной АЭС тоже накрыли парней с мензурками – хотели распространить смертельный вирус.