наказаниями; выискивают проступки и не ищут хороших деяний; применяют наказания для искоренения наказаний» («Шан цзюнь шу», 7.6).

«Шан цзюнь шу» начинается с тезиса о том, что люди по природе своей эгоистичны. Их можно научить следовать нравственным ориентирам, но только до определенного предела. Когда население растет, а ресурсов не хватает, одного только воспитания недостаточно. Люди идут на что угодно, стремясь добиться богатства и статуса, даже если для этого нужно нарушать правила и подвергать опасности себя или других. Чтобы предотвратить смуту в обществе, государство должно неустанно укреплять себя: «Когда народ слаб — государство сильное, когда государство сильное — народ слаб. Поэтому государство, идущее истинным путем, стремится ослабить народ» («Шан цзюнь шу», 20.1). Никому не удастся изменить людей и переделать их инстинкты, но зато вполне можно манипулировать эгоистическими желаниями, обращая их во благо государству и обществу. Именно поэтому государство нуждается в верховном правителе, а такому правителю требуется система законов и правил, запретов и наказаний, заставляющая людей кнутом или пряником следовать приказам:

Человеку от рождения присущи любовь и ненависть, и управлять людьми можно, только используя эти чувства. Правитель обязан знать, что люди любят и что ненавидят. [Хорошо разбираться в том], что любят люди и что ненавидят, — это основа наград и наказаний. Природные чувства человека таковы: он любит ранги знатности и жалование и ненавидит казни и наказания. Правитель должен уметь использовать эти два чувства, дабы умело направить желания людей и наделять их тем, к чему они стремятся («Шан цзюнь шу», 9.3).

Шан Ян утверждает, что важнейшей задачей государства выступает создание максимально эффективной военной машины, ресурсы для содержания которой обеспечиваются возделыванием земли. Причем он с готовностью признает, что никому не нравится воевать или трудиться в поле. Учитывая это, он предлагает правителю наделять статусом и должностями только тех, кто полностью посвятил себя либо военному делу, либо поддерживающему его земледельческому труду, отказавшись от любой другой деятельности. В принципе, блага могут исходить лишь из одного источника: «Путь к богатству и знатности должен идти только через ворота войны» («Шан цзюнь шу», 17.4). Таким образом, занятия войной и земледелием становятся главнейшими функциями, поддерживаемыми государством, а также единственным каналом социальной мобильности: «[Надлежит издавать такие указы], дабы стремящиеся к богатству могли разбогатеть лишь благодаря земледелию, а стремящиеся избавиться от наказаний могли достичь этого, лишь участвуя в войне. И тогда в пределах границ не окажется ни одного, кто бы не стремился прежде всего к земледелию и войне, дабы потом получить за это то, что он любит» («Шан цзюнь шу», 25.5). Если правителю удастся блокировать любые иные возможности разбогатеть и возвыситься, кроме тех, что служат государственным интересам, то тогда он сумеет ради общей пользы побудить людей осваивать те профессии, которых те обычно сторонятся. Когда, предположим, государству нужен уксус, следует казнить всех тех, кто занимается производством пива. Если поступить так, то люди начнут думать, что уксус — это главное, что требуют от них сегодня. Когда люди начнут «смотреть на войну, как голодные волки на мясо», пишет Шан Ян, правитель поймет, что они готовы идти в сражение («Шан цзюнь шу», 18.3). Причем Шан Ян утверждает, что люди будут рады, что их используют, поскольку ничего иного им не останется.

Правитель-легист предан жестокой социальной инженерии. Он искореняет все профессии и занятия, соперничающие с земледелием и воительством, а это среди прочего заставляет его пресекать свободное перемещение людей по территории государства. В достижении подобной цели хорошим подспорьем служит всеобщая перепись населения: она гарантирует жесткий контроль над воинским призывом и уплатой налогов, никому не дает увильнуть от своих обязанностей и обеспечивает взаимную слежку подданных друг за другом. Главное в том, чтобы направить на обработку земли нужное количество рабочих рук: когда с небольших клочков кормится слишком много народа, правитель должен осваивать новые земли. Если в какой-то части его царства жителей не хватает, требуется привлекать иммигрантов. Лишь задействовав эти приемы, можно осваивать природные ресурсы конкретной территории в полном объеме («Шан цзюнь шу», 6.1). Правитель области Шан и государство Цинь разработали правила, согласно которым за привлечение тружеников-иммигрантов предоставлялись налоговые льготы. Здесь мы имеем дело с одним из самых ранних и ярких аргументов в пользу иммиграции: завозные рабочие руки помогают взять от земли и ее ресурсов все, что можно, и — при хорошем управлении — обеспечивают качественное снабжение и должное пропитание армии.

Чтобы добиться лучшей доли в легистском государстве, человек или группа должны стремиться лишь к двум вещам: к выполнению заданий по вражеским головам, снесенным на поле боя, и по сбору требуемого объема зерновых со своей земли. Те, кто занят торговлей или погружен в книги, бесполезны для государства. В «Шан цзюнь шу» их клеймят как «злодеев» и «гусениц», пожирающих то, что произведено другими. Если Конфуций полагал, что нельзя управлять государством без интеллектуальной элиты, то легистский правитель, напротив, видит в интеллектуалах главную угрозу государственной стабильности. Каждая минута, проведенная в болтовне и рассуждениях, потеряна для земледелия и сражения; из разговоров рождаются только измена и смута.

Следовательно, правитель должен держать своих людей в неведении и простоте. «Негоже обсуждать с народом свои начинания, но можно вместе с ним наслаждаться завершением [дел]» («Шан цзюнь шу», 1.2) — то есть населению не следует участвовать в разработке и принятии решений. «Когда все помыслы обращены к земледелию, то люди просты и ими можно легко управлять. Когда [народ] в смятении, им легко повелевать. Когда [народ заслуживает] доверия, его можно использовать для обороны и [наступательной] войны» («Шан цзюнь шу», 3.7). Правитель-легист стремится покончить с интеллектуалами, ибо его власть основывается на организованном и оберегаемом невежестве. Для народа лучше не знать, чем знать: «Если люди не любят ученость, они считают, [что важнее всего] усердно заниматься земледелием. А коль умные землепашцы не станут покидать свои привычные занятия, пустующие земли будут непременно обработаны» («Шан цзюнь шу», 2.14).

Лексические обороты и теоретические выкладки Шан Яна не слишком изящны и, пожалуй, даже режут слух; тем не менее одним из его величайших преобразований, сохранившихся надолго, стало внедрение такой системы, при которой главным критерием продвижения по службе стали заслуги, а не родословная, как прежде. Для Китая IV в. до н. э., переживавшего эпоху Сражающихся царств, это было настоящей революцией — возможно, это вообще самая значимая социальная реформа за всю китайскую историю. «Шан цзюнь шу» не призывает властелина к промыванию мозгов и манипуляциям с сознанием подданных. Ему достаточно лишь продвигать или смещать людей на основании их заслуг (в основном военных). Но оборотной стороной