– Откуда ты вообще взялась? – прошептала я в ответ. Хотя мы были на кухне, этажом выше спали мои родители, и не стоило рисковать, разговаривая в полный голос.

Я наконец разглядела, во что одета Слоан. На ней было длинное черное платье с глубоким вырезом, на груди – брошка со стразами. Поверх платья она накинула меховую пелеринку, которую, несомненно, позаимствовала у глубоких сундуков своей бабушки, а может, купила в любимом магазинчике винтажной одежды. Что вещица была винтажная, не было никаких сомнений.

– У нас что, сегодня вечером какой-то особый дресс-код, а меня не предупредили?

– Нет, – тихо рассмеялась подруга. – Я просто сразу с вечеринки, куда меня затащили Милли и Андерсон, помнишь, я рассказывала?

– Ну и как вечеринка? – что-то тут было странное, и я наконец поняла, что.

Мы были примерно одного роста. Потому что я босиком, а Слоан – на высоченных каблуках.

– Может, поднимемся в спальню? – она широко зевнула. – Просто с ног валюсь.

Я кивнула, и она первая пошла вверх по лестнице. Слоан хорошо знала расположение комнат и уже чувствовала себя тут настолько по-свойски, что могла спокойно открыть холодильник и взять что-нибудь перекусить, если вдруг проголодалась. Я по-прежнему не понимала, почему после вечеринки она решила поехать ко мне, а не домой, но тем не менее была ужасно рада ее видеть. Слоан старалась идти тихонько, покачиваясь на каблуках и приподняв подол платья, чтобы случайно на него не наступить.

Едва войдя в мою комнату, подруга тут же сбросила туфли и вытянула из шкафа с бельем длинную футболку. Конечно же, это была футболка с логотипом ужасного фильма, который сняли по мотивам «Большого Джуса». Фильм получился скандальный. Продюсеры изменили возраст детей с 11 лет на 16, а главная актриса после съемок отправилась прямиком в центр психической реабилитации. Надпись на футболке гласила: «Кому Большого Джуса?», и по неизвестной причине Слоан влюбилась в эту тряпку с первого взгляда. Так влюбилась, что даже угрожала ее украсть.

– Клянусь, – зевнула она, натягивая футболку через голову, чтобы потом сбросить как змеиную шкуру видневшееся из-под нее платье, – настанет день, когда эта маечка просто пропадет… И ты никогда не догадаешься, куда она подевалась.

– Думаю, что догадаюсь, – вздохнула я.

Покопавшись в ящике с бельем, я нашла совершенно чистые пижамные штаны и перекинула их подруге.

– Хочешь?

Слоан моментально натянула их и с новым зевком повалилась на кровать. Кровать у меня была старая, с продавленным местами матрасом, но зато двуспальная, так что нам вполне хватало места на двоих, чтобы лежать свободно и разговаривать. Слоан перекатилась на ту сторону, которую обычно занимала, когда оставалась ночевать, устроилась под одеялом и обняла подушку. Я отлично видела, что подруга хочет что-то рассказать, – поняла это, как только открыла входную дверь, и терпеливо ждала, когда она соберется это сделать.

– Значит, так, я сегодня встретила одного парня.

– Парня? – я тоже забралась под одеяло и развернулась к подруге лицом. – На вечеринке, да?

– Угу. Он там тоже был с родителями.

– Он из Стэнвичской высшей? – я откинулась на спину и тут поняла, что моя подушка валяется на полу.

Вытянувшись, я подхватила ее и втянула обратно на кровать, готовясь слушать долгую историю.

Парни интересовались Слоан с самого момента ее появления в Стэнвичской высшей школе, но она всегда была разборчивой и часто меняла кавалеров. На втором курсе она несколько недель встречалась со старшекурсником, потом с нашим ровесником, а предыдущим летом у нее был короткий роман с парнем, который учился в интернате и приезжал в город только на каникулы. Ни одни из этих отношений не продлились долго, и их окончание ни разу не огорчало Слоан всерьез – инициатором разрыва всегда была она. Но со времен последнего романа уже прошло некоторое время, и никаких молодых людей на ее горизонте не появлялось – до этого самого вечера.

– Нет, из Стэнвичского колледжа.

Это было частное учебное заведение, отчасти конкурировавшее со Стэнвичской высшей школой, и хотя я шапочно знала нескольких девушек оттуда, круг общения учащихся обычно не пересекался. – Его зовут Сэм. Сэм Уоткинс.

Она так бережно выговорила его имя, будто произносила иностранное слово и боялась ошибиться, но получала удовольствие от самого его звучания. Слоан широко улыбалась, и я подумала, что, похоже, ей и правда понравился этот Сэм.

– Ого, – сказала я. – Да он серьезно тебя зацепил, я вижу.

Слоан не возражала, в ответ она просто зарылась лицом в подушку, и я увидела, что ее волнистые волосы уложены красивыми локонами.

– Расскажи про него.

Она снова повернулась ко мне и зевнула, не открывая глаз.

– Он очень классный. – Подруга говорила медленно, словно подбирая слова. – Ты сама увидишь.

Я ждала продолжения, какого-то детального описания этой классности, и поняла, что, должно быть, он подбросил Слоан до моего дома: Милли и Андерсон просто увезли бы дочку домой. Не потому, что их волновало, во сколько она ложится, а просто чтобы не делать лишний крюк по городу. Я попробовала вспомнить, видела ли я машину, когда открывала дверь, – кого-то, кто ждет за рулем, пока не убедится, что Слоан добралась благополучно и не ночует на улице, – но не могла.

– Эй, – прошептала я и легонько толкнула ее ногой. – И что, этот Сэм…

Но Слоан уже сладко и глубоко спала, накрашенные глаза были закрыты. Она всегда умела стремительно засыпать, по той причине, что у них в семье никогда не было четкого распорядка дня. «Просто приучаешься спать, когда на это есть время, – объясняла она. – Никаких этих ритуалов с укачиванием, сказкой на ночь и всего такого. Если родители задерживались на вечеринках допоздна, я просто засыпала на груде пальто, сложенных в коридоре».

Чтобы убедиться, что она действительно спит, я легонько потормошила ее за плечо. Она не шелохнулась, и я решила отложить расспросы до завтра. Я повернулась на бок, закрыла глаза и задремала. Мне было приятно оттого, что завтра утром мы проснемся вместе.

* * *

Я проснулась резко, как от толчка. Что меня разбудило? На этот раз не кот, который решил улечься мне на голову, и не голоса родителей, говорящие, что пора вставать. Картинки прошлого вечера пронеслись у меня в голове, как слайд-шоу: я развожу пиццу с Донной, я стою у дверей Джейми Рорк, я обнимаю Джейми с автозаправки… Странно было осознавать, что это все мне не приснилось, а было на самом деле. Я повернулась на бок, чтобы еще немного поспать, и тут мигнул индикатор на телефоне.

Сообщение.

Я схватила мобильник и увидела, что сообщений на самом деле два, – очевидно, первое меня и разбудило. На часах не было еще и восьми утра, но сон как рукой сняло. Оба сообщения пришли с незнакомого номера – и пока я смотрела на него, пришло и третье.