– …Дилат-Лин, – задумчиво бормотала она, –куда большеротые торговцы в странных тюрбанах прибывают за рабами и золотом,причаливая на черных галерах, вонь с которых может заглушить только дымблаговоний, они платят рубинами и отчаливают, толкаемые мощными ударами весел вруках невидимых гребцов. Затем на юго-запад к Трану, к его разорванному кольцунаклонных стен из алебастра, и к его башням, задевающим облака, белым сзолотом, там, у реки Шай, чьи набережные одеты мрамором…

И там лежит город с гранитными стенами – Хланит, на берегахСеренерийского Моря. А в нем набережные – из дуба, и крыши домов остроконечные,украшенные шпилями… Там, в благоухающих джунглях Кледа, – продолжалаона, – где заброшенные дворцы из слоновой кости, служившие некогда домоммонархам забытых царств, спят непотревоженным сном.

…И вверх по реке Укранос от Серенерийского Моря поднимаютсяяшмовые террасы Кирана, куда раз в год приносят в золотом паланкине царяИлек-Вада, чтобы помолиться богу реки в семибашенном храме, из которого плыветмузыка всякий раз, когда на него падает лунный свет.

Пока она говорила, мы медленно и неуклонно подплывали всеближе, теперь мы уже плыли над обширными районами – коричневыми, желтыми,зелеными…

– …Из Дилат-Лина плыть одиннадцать дней до Бахарны,самого крупного порта на острове Ориаб, у входа в его гавань стоят огромныемаяки Тон и Тал, а набережные все из порфира. Канал ведет оттуда к Озеру Йат, уразвалин города, через тоннель с гранитными воротами. Обитатели гор ездят назебрах… К западу лежит Долина Пнот, среди скал Трока. Там скользкие дхолыроются в горах из костей, в отбросах пиршеств вампиров, скопившихся за века…Тот пик на юге называется Нгранек, он в двух днях пути верхом на зебре отБахарны, если не побоишься ночных верзил. Те, кто осмелится взобраться посклонам Нгранека, придут в конце пути к огромному лицу, высеченному в скале, судлиненными мочками ушей, острым носом и подбородком. Выражение на этом лице неочень счастливое.

…И в северных землях, у реки Шай, раскинулся прекрасныйУлтар, за большим каменным мостом, в арку которого замуровали живого человека,когда строили тот мост, тринадцать веков назад. Это город аккуратных коттеджейи мощенных булыжником улиц, по которым бродит бесчисленное количество кошек,потому что просвещенные законодатели в давние времена приняли законы о нашейохране. Хороший, добрый городок, где путешественники чувствуют себя спокойно игладят кошек, уделяя им большое внимание, как и должно быть.

…И еще там есть Ург с низкими куполами, остановка на пути вИнкванок, в котором часто бывают рудокопы, добывающие оникс…

…И сам Инкванок, ужасное место возле пустыни Ленг, его домапохожи на дворцы с заостренными куполами и минаретами, пирамидами, золотымистенами с черной резьбой и завитушками, инкрустированными золотом, с каннелюрами,арками и золотыми навершиями. Улицы его из оникса, а когда звонит большойколокол, ему отвечает музыка рожков и виол, и поющие голоса. Высоко нацентральном холме стоит массивный храм Древних Богов, окруженный садом, вкоторый ведут семь ворот, и где множество колонн, фонтанов и прудов, а в нихплавают светящиеся рыбки, и дрожит и пляшет отражение огня от трехногихсветильников на балконе храма. На плоском куполе самого храма стоит большаяколокольня, и когда звонит колокол, появляются священники в масках и капюшонах,несущие дымящиеся чаши в подземные помещения. Дворец Царя-под-вуальювозвышается на соседнем холме. Он проезжает через бронзовые ворота наколеснице, запряженной яками. Берегись отца птиц Шантак, обитающего в куполехрама. Если будешь слишком долго смотреть на него, он нашлет на тебя ночныекошмары. Избегай ходить в прекрасный Инкванок. Ни одна кошка не может жить внем, ибо многие из его теней – отрава для нашего рода.

…А над плато Ленг стоит Шаркоманд. Поднимаешься по покрытымсолью лестницам к его базальтовым стенам и докам, храмам и площадям, улицам сколоннадами, к тому месту, где украшенные сфинксами ворота открываются нацентральную площадь, и два массивных крылатых льва охраняют начало лестницы, ведущейв Великую Пропасть.

Теперь мы плыли еще ниже, и мне казалось, я слышу ветры,дующие между двумя мирами, а она продолжала нараспев рассказывать о географииСтраны Грез.

…По пути в Кадат мы пересекаем ужасную пустыню Ленг, где вогромном монастыре без окон, окруженном монолитами, обитает Верховный СвященникСтраны Грез, лицо его спрятано под желтой шелковой маской. Его здание старше,чем сама история, и украшено фресками, посвященными истории Ленга: существа,едва напоминающие людей, танцуют среди исчезнувших городов; идет война спурпурными пауками, приземляются черные галеры с Луны…

…И мы минуем сам Кадат, огромный город льда и тайн, столицуэтой земли…

…Прибывая, наконец, в прекрасный Целефаис, в землеОот-Наргай, на берегу Серенерийского Моря…

Теперь мы летели очень низко, над снежной шапкой горнойвершины.

…Гора Аран, – тянула она, и я увидел деревья гинкго наее нижних склонах; потом, в отдалении, мраморные стены, минареты, бронзовыестатуи. – Река Наракса впадает здесь в море. Вдали видны вершины Танариана.В храме из бирюзы, в конце улицы Колонн, верховный жрец поклоняетсяНат-Хортоту. И вот мы уже приближаемся к тому месту, куда мне приказалиявиться.

Затем мы начали плавно снижаться и опустились на мощеннуюрезным ониксом улицу. Вокруг нас сейчас же возникли звуки, отличающиеся отзавывания ветра, и я ощутил легкое дуновение воздуха. Серая Метелка спрыгнула смоей спины, приземлилась рядом, встряхнулась и осмотрелась.

– Ты бродишь по этим местам в сновидениях кошачьейдремы? – спросил я.

– Иногда, – ответила она, – а иногда ещегде-нибудь. А ты?

– Мне кажется, что иногда я тоже здесь бывал.

Она описала полный круг, остановилась, потом снова тронуласьв путь. Я следовал за ней.

Шли мы долго; никто из купцов, погонщиков верблюдов илижрецов в венках из орхидей не потревожил нас по пути.

– Здесь нет времени, – заметила она.

– Я тебе верю, – ответил я; из покрытого розовымтуманом порта мимо нас шли моряки, солнечные лучи сверкали на улицах, наминаретах. Я нигде не видел других собак, не чувствовал их запаха.

В отдалении возникло ослепительное видение, и мы направилиськ нему.

– Дворец Семидесяти Наслаждений из розовогохрусталя, – сказала она, – оттуда Он позвал нас.

И мы пошли к нему, похоже было, что та часть меня, котораяобычно бодрствует, сейчас спит, а та часть, которая обычно спит, –бодрствует, и эта перемена позволяла легко принимать чудеса, легко забытьсобытия этого дня и заботы предыдущих недель.