– У меня такое ощущение, что дверь закроется слишкомпоздно, – закричала она. – Мы пролетим в нее!

С этими словами она повернулась и прыгнула на меня,вцепившись в шею всеми четырьмя лапами. Когти у нее были очень острые.

– Мы не должны разделяться! – сказала она.

– Согласен! – задыхаясь ответил я, скользя всебыстрее.

Во время этого скольжения мне удалось встать на ноги. Вместотого, чтобы позволить насильно протолкнуть нас сквозь стену, лучше проявитьнемного доброй воли, что, возможно, даст нам шанс спастись.

Несложно было перестать считать стену, к которой мыприближались, каменной, ибо в ней была определенная глубина, хоть и неявновыраженная, а изображение ключа уже погасло. Что там, за ней, я не имел нималейшего представления; в том, что нас пронесет сквозь нее, у меня неоставалось сомнений. Значит, лучше сохранить остатки достоинства…

Оттолкнувшись лапами, я прыгнул вперед. В проход. В туман…

…В тишину. Как только мы пересекли грань, сейчас же исчезшум ветра и ливня. Мы не приземлились на твердую поверхность или на какую-либодругую поверхность. Мы висели в жемчужно-сером свете или же, если мы падали,ощущение падения отсутствовало. Лапы у меня все еще были вытянуты вперед иназад, будто я прыгаю через забор; вокруг нас плясали туманные вихри и потоки,призрачные, как облака высоко в небе, но мое ощущение движения былопарадоксальным; то есть, повернув голову в любом направлении, я мог вызвать усебя ощущение движения именно в этом направлении.

Я все-таки успел обернуться назад и увидеть, как исчезаетпрямоугольник позади нас, бледнеют камни и трава в его рамке. В том месте, гдеон был раньше, а также вокруг нас самих, висели в воздухе капли дождя,несколько листьев и стебельков травы. Или, возможно, мы падали все вместе, илиподнимались, в зависимости от того…

Серая Метелка тихонько взвыла, потом огляделась.

– Важно, чтобы мы здесь не расставались, – сказалаона.

– Ты знаешь, где мы? – спросил я.

– Да. Я уверена, что приземлюсь на лапы, но насчет тебяне знаю. Давай я переберусь к тебе на спину. Нам обоим так будет удобнее.

Она поползла по моей шее и наконец устроилась на спине замоими лопатками. Обосновавшись, она все-таки втянула когти.

– И где же мы? – спросил я.

– Как я теперь поняла, что-то пыталось помочь мне,когда нас сносило вперед, – сказала она. – Это не относится к эпизодус ударом молнии. Но путь открылся, и он использовал его, как средство спасения.Вероятно, он сделал даже больше.

– Боюсь, я тебя не понимаю, – сказал я.

– Мы сейчас между нашим миром и Царством Грез, –объяснила она.

– Ты бывала здесь раньше?

– Да, но не в этом именно месте.

– Ощущение такое, будто мы можем плавать тут вечно.

– Полагаю, что можем.

– И как же нам сдвинуться вперед – или назад?

– Мои воспоминания об этой части беспорядочны. Если намне нравится то место, где мы находимся, то мы уходим и делаем новую попытку.Сейчас я попробую. Позови меня, если произойдет что-нибудь слишкомнеестественное.

После этих слов она замолчала, и пока я ждал, что жепоследует дальше, я размышлял о тех событиях, которые привели нас в это место.Мне показалось странным, что простое непочтительное упоминание кошкой Древнихне только было услышано, но тот, кто на него обиделся, оказался достаточносильным, чтобы что-то предпринять. Правда, сила сейчас нарастала, это былоочень могущественное время, но меня удивляла такая расточительность –расходовать ее на подобные пустяки, когда ей наверняка могло найтись гораздолучшие применения, если только это не было одним из проявлений той знаменитойнепостижимости, которую, как я иногда думаю, будет понятнее считать детскимкапризом. Затем в глубине моего мозга искрой вспыхнула мысль о некоторойвозможности, но мне пришлось отвлечься от нее, так как вокруг меня началисьперемены.

Над головой светлело – ничего похожего на единственныйисточник света, но все увеличивающийся контраст по сравнению с более темнойобластью под моими лапами. Я ничего не сказал об этом Серой Метелке, потому чторешил не заговаривать с ней без крайней необходимости до тех пор, пока она самане заговорит. Но я рассматривал этот свет. В нем было нечто знакомое, возможно,по мгновениям пробуждения или погружения в дремоту…

Затем я понял, что это очертания, как на карте, континентаили острова – а возможно двух, или больше, – которые висели там, внебесной дали, над моей головой. Это зрелище странно подействовало на моечувство ориентации, и я попытался изменить свое положение в пространствеотносительно него. Я задвигал лапами и изогнулся, стараясь перевернуть своетело так, чтобы смотреть на сушу сверху вниз, а не снизу вверх.

Оказалось, что это даже очень просто, потому что янемедленно перевернулся. Картина становилась все четче, массивы суши больше, помере того как мы подплывали все ближе, топографические детали разворачивалисьна фоне голубого поля с легкими перышками облаков, висящих над возвышенностямии вдоль побережья, над парой крупных островов, увенчанных высокими пиками,между двумя более крупными массивами – на западе, если то, что казалось лежащимвверх по вертикальной оси, и в самом деле было севером. Нет никаких причинсчитать, что это действительно так, но и никаких доводов против.

Серая Метелка заговорила ровным, лишенным выражения голосом:

– …К западу от Южного Моря лежат Базальтовые Столбы, аза ними город Катурия. На востоке побережье зеленое, на нем стоят рыбачьипоселки. На юге, от черных башен Дилат-Лина простирается земля белых грибов,где дома коричневые и не имеют окон; там, под водой, в тихие дни можноразглядеть аллею полуразрушенных сфинксов, ведущую к куполу большогозатонувшего храма. Дальше к северу можно видеть кладбищенские сады Зуры, местонедостижимых наслаждений, храмовые террасы Зака, двойной хрустальный мыс вгавани Сона-Нил, шпили Талариона…

Пока она говорила, мы подплыли еще ближе, и мое вниманиепереключалось с одного места на побережье этого моря на другое, и тогда этоместо каким-то образом увеличивалось в размерах, несмотря на расстояние, такчто я воспринимал его, как во сне. И хотя часть меня была озадачена такимтаинственным явлением, другая часть принимала его с ощущением скорее узнавания,чем открытия.