С южной стороны я провел линию от дальнего кладбища,протянув ее ко всем другим местам обитания, находящимся в поле зрения илиподразумевающимся. Потом еще раз повторил все сначала от того места, где лежалиостанки Графа. Мысленно окинул взором новую схему. Она отодвинула центр прочьот дома пастора, вниз, к югу, мимо нас, и центр оказался впереди, немногослева. Я стоял как вкопанный, позабыв про дождь, пока не построил схему,повторил весь процесс линия за линией, увидел, куда сдвигается центр, опустилего туда, где он должен был оказаться…

Снова тот же участок. Но там же ничего нет, ни одной особойприметы. Просто склон холма, несколько деревьев и камней на нем. Никакихсооружений поблизости.

– Что-то не так, – пробормотал я.

– Что именно? – спросила Серая Метелка.

– Не знаю. Просто это неправильно. В прошлом, покрайней мере, варианты всегда были интересными и приемлемыми. Но этот – ничто.Просто скучный кусок поля к югу отсюда, и немного на запад.

– Все другие варианты тоже были неправильными, –сказала она, подойдя ко мне, – хоть и очень интересными. – Онавзобралась на ближайший камень. – Где это?

– Вон там, – ответил я, указывая направлениеголовой. – Справа от тех пяти или шести деревьев, растущих кучкой насклоне вон того холма.

Она вгляделась.

– Ты прав, – сказала она. – Выглядит неособенно многообещающе. Ты уверен, что рассчитал правильно?

– Дважды проверил, – ответил я.

Она снова вернулась в свое укрытие, так как дождь внезапноприпустил сильнее. Я последовал за ней.

– Полагаю, нам нужно туда наведаться, – сказалаона немного погодя. – После того, конечно, как кончится дождь.

Снова принялась вылизывать шерсть. Она колебалась.

– Мне только что пришло в голову… – сказала она. –Скелет Графа. То большое кольцо, которое он носил, все еще оставалось у него напальце?

– Нет, – ответил я. – Тот, кто прикончилГрафа, несомненно, взял его.

– Тогда некто получил двойную выгоду.

– Наверное.

– Это сделает его сильнее, да?

– Только в техническом мастерстве. Возможно, он станетдаже более уязвимым.

– Ну, техническая сторона дела кое-что значит.

– Действительно.

– А Игры всегда в какой-то момент запутываются?Путаются мысли, идеи, ценности игроков?

– Всегда. Особенно ближе к концу, когда событияначинают ускоряться, стремительно нарастать. Одно то, что мы находимся здесь исовершаем определенные поступки, создает вокруг нас что-то вроде вихря. Тыможешь запутаться и попасть в ловушку. Если запутается кто-то другой, это можетспасти тебя.

– Ты хочешь сказать, Игра приобретает причудливыеочертания, но потом все приходит в равновесие?

– Довольно многое, по-моему. Пока не настанет конец,разумеется.

Неподалеку сверкнула молния, за ней немедленно раздалсяраскат грома. Гроза Доброго Доктора распространялась. Направление ветра резкоизменилось, и проливной дождь насквозь промочил нас.

Мы тотчас же кинулись через дорожку, под прикрытие большегокамня.

Пока мы сидели там, чувствуя себя особенно несчастными ижалкими, как можно чувствовать себя только вымокнув, мой взгляд неожиданнопривлекла боковая поверхность камня. Вероятно, под воздействием влаги,несколько царапин и неровностей на ней теперь казались чем-то большим, чемпросто царапины.

– Ну, надеюсь, их шайка довольна всей этойзаварушкой, – сказала Серая Метелка. – Нъярлатотеп, Чтулу и всеостальные неудобопроизносимые божества. Лучше бы мне заниматься приятными ипростыми делами – ловить мышей для жены какого-нибудь фермера…

Да, это были буквы какого-то неизвестного мне алфавита,высеченные на камне, стертые и почти неразличимые, выступившие сейчас, когдакамень в некоторых местах потемнел от стекающих струек воды, выявив их контуры.На моих глазах они, казалось, становились все четче.

Потом я отпрянул, потому что они начали светиться слабымкрасным светом. И становились все ярче.

– Нюх, – снова заговорила она, – почему тыстоишь под дождем? – Потом проследила за моим взглядом и прибавила:

– Ого! Думаешь, они меня услышали?

Теперь они уже сверкали, эти буквы, и начали переливаться,будто читали сами себя. Избыток света сформировался в большой прямоугольник,обрамляющий их.

– Я же только пошутила, ты знаешь, – тихопроизнесла она.

Внутренняя поверхность прямоугольника засияла молочно-белымсветом. Какая-то часть меня хотела отпрыгнуть и убежать, но другая частьстояла, зачарованная этим процессом. К несчастью, именно последняя часть взялаверх. Серая Метелка застыла, как статуя из тени, глядя во все глаза.

Глубоко внутри прямоугольника возникло завихрение, инаверное, это можно назвать предчувствием, но неожиданно та, другая часть меняснова обрела контроль. Я прыгнул вперед, схватил Серую Метелку зубами зазагривок и отпрыгнул вправо. Как раз в этот момент из прямоугольника сверкнуламолния и ударила в то место, где мы только что стояли. Я споткнулся, ощутивслабый удар, и почувствовал, как шерсть становится дыбом. Серая Метелка взвыла,а в воздухе запахло озоном.

– Кажется, они довольно обидчивы, – сказал я,поднимаясь на ноги и снова падая.

Потом я почувствовал, как вокруг нас забушевал ветер, вдесять раз сильнее, чем раньше. Я снова попытался подняться на ноги, и сноваменя повалило на землю. Я оглянулся на камень и увидел, что завихрение исчезло,так что, возможно, другого удара молнии не последует. Вместо этого тампоявилось слабое очертание ключа. Я подполз поближе к Серой Метелке. Ветер всеусиливался. Откуда-то доносился голос, выпевающий:

– Йа! Шаб-Ниггурат! Черный Козел Лесов с ТысячьюМолодых!

– Что происходит? – взвыла она.

– Кто-то открыл дверь, чтобы иметь возможность выразитьнедовольство твоим замечанием, – высказал я предположение. – Он егоуже выразил, но дверь еще не захлопнулась. Так мне кажется.

Она прижалась ко мне – спина дугой, уши плотно прижаты,шерсть дыбом. Ветер, еще больше усилившийся, теперь толкал нас, ему почтиневозможно стало сопротивляться. Я начал скользить по земле в направлении этоговхода, таща за собой Серую Метелку.