— Нельзя, — разочаровала меня Элизабет. — Разве что кто-то из нас скончается прямо на этой лестнице. Только для остальных это не станет оправданием, всё равно придется идти.

— Жаль, — хмыкнул Ральф. — Хотя на Александра я бы посмотрел. Ты знаешь, что он учился с нашим дедом, Ани?

— Знаю, — ответила я и рассмеялась, так вытянулось его лицо.

— Откуда? Я сам узнал это только сегодня, и то совершенно случайно. Сведений не было даже в архиве, пришлось наведаться к ректору.

— И он так просто сообщил тебе? — не поверила я.

— Он не сообщил, а фотографии в его сейфе сообщили, — довольно улыбнулся брат. — А тебе мама рассказала?

Глупый мальчишка! Чертов адреналинщик! Влезть в кабинет ректора из любопытства, как только в голову пришло? Впрочем, что еще от него ждать? И воспитывать поздно, он уже мужчина. Мысль успокоила, и я отрицательно покачала головой.

— Нет. Мама ничего мне не говорила, и это странно, Ральф. Могла ли она сама этого не знать?

Он задумался и неуверенно кивнул.

— Пожалуй, могла. Если бы ты только видела, в каком состоянии хранили мы наш экземпляр договора большой пятерки…

И как неохотно она говорила мне о своем знакомстве с Александром…

— На нас уже смотрят, — с тревогой заметила Лиззи. — Может быть, после приема договорите?

— Сейчас, — я подняла руку и договорила: — Александр и наш дед не просто учились вместе. Задолго до собственной женитьбы, император назначил его своим преемником, и ты, Ральф, второй после Юрия в очереди на престол.

Он побледнел, по щеке его пробежал электрический разряд. Элизабет с шипением убрала руку.

— Значит, вот почему второй… — нервно улыбнулся он. — А я все думал, почему не первый?

— О чем ты? — недоуменно спросила я, но брат не успел ответить.

Громко щелкнули затворы гвардейских винтовок. Ральф поднял голову, и я тоже повернулась на звук. В распахнутых настежь дверях дворца показался мужской силуэт. Мужчина сделал неловкий шаг к нам на встречу, и мы безошибочно его узнали.

— Черт, — выругался Ральф себе под нос. — Я надеялся спокойно осмотреть дворец.

Его высочество Юрий лично вышел встречать своих гостей. А ведь мы, как и было положено, приехали раньше на целый час.

— Моим гостям нужна помощь? — громко спросил сын императора и подошел к самому краю площадки. Прошелся по нам с Элизабет равнодушным взглядом и мягко улыбнулся, когда встретился с братом глазами:

— Я попрошу охрану помочь вам подняться.

Ральф напрягся, я чувствовала, как каменеют мышцы его руки под моей ладонью. Но промолчал, и Юрий ярко вспыхнул красным.

— Не стоит, — со смешком ответила за всех нас Элизабет. — Это все мои новые туфли, — она выставила вперед мысок и чуть наклонилась. — Ремешок развязался.

— Позвольте, госпожа Холд, — Ральф говорил Элизабет, но, не отрываясь, смотрел на Юрия, — я вам помогу.

Он опустился на одно колено и пальцами коснулся застегнутого на тонкой щиколотке ремешка.

— Похвально, господин Бонк, — заметил Юрий. Глаза его хищно следили за рукой брата.

И Ральф его не разочаровал, улыбнулся наследнику и демонстративно провел ладонью вверх по ноге Лиз.

— Благодарю, — сквозь зубы сказала Элизабет. — И раз уж вы у моих ног, господин Бонк, может быть, и со второй поможете?

— С удовольствием, — он, наконец, на неё посмотрел.

Лиззи поставила вторую ногу ему на колено, с улыбкой впечатывая в черные брюки острый каблук. Ральф ярко сверкнул глазами, но расстегнул, а затем застегнул ремешок.

— Осторожнее, Ральф, — со смешком заметил его высочество. — Прекрасные розы не зря отращивают шипы.

Ральф? Юрий обращается к нему по имени? С чего бы такие милости? Или быть отправленным куда подальше такая редкость для сына императора, что в этом его величество нашел особую прелесть?

Брат поднял глаза на Лиз.

— Розы мстительны. Кто бы мог подумать?

Лиззи фыркнула и опустила ногу на ступень, Ральф выпрямился во весь рост, наклонился к Элизабет и шепнул ей что-то на ушко. Она вспыхнула красным, и кровавый туман радостно слился с его темнотой.

— Довольно, господин Бонк, — лениво сказал Юрий.

Равнодушный тон и острые обжигающие эмоции. Заворочалась рядом довольная тьма, ей так нравились эти сладкие чувства. Ревность, жажда и даже страх. Не успев обрести, он боялся потерять …Ральфа?

Я нахмурилась, усилием воли заставив дар замолчать. Он жаждет помочь, но спросит сполна за свои подсказки. Головная боль не затухала, мешая думать. Если Александр с убийством деда присвоил часть нашей силы, не удивительно найти её у Юрия, но как она оказалась у Холдов? Любой дар, я знала это от Лиззи, передается через кровь, но можно ли считать даром украденное наследие Бонков?

— Простите, ваше высочество, — широко улыбнулся Ральф.

Полагаю, «отвалите» он сказал бы ему точно таким же тоном. Я схватилась за ткань его пиджака, мне не нужно было видеть Лиззи, чтобы почувствовать, что и она так же напряжена.

— Прощаю, — рассмеялся Юрий и, медленно растягивая слова, повторил: — В который раз прощаю.

Мы, наконец, поднялись. Все трое склонились в поклонах, делать это на лестнице было глупо, достаточно того представления, что устроил Ральф. Наследник подал Элизабет руку, и мы двумя парами вошли во дворец.

Ральф с любопытством оглядел широкий холл, а затем хмыкнул. Алый ковер почему-то показался ему смешным. От яркого света у меня начали слезиться глаза, я отдала одному из лакеев горжетку и прикрыла веки.

— Дамам нужно припудрить носики, — не спрашивая заявил Юрий. — Мы подождем вас здесь. Проводи, — добавил он слуге.

Лиззи выдавила улыбку и увела меня с собой. Золото, красный и белый, до чего же помпезен интерьер императорского дворца… Я дотронулась до белого камня высоких перил — лакей вел нас куда-то вниз, и обернулась на миг. Ральф задумчиво смотрел нам вслед, но тут же отвлекся. Его высочество что-то ему сказал, полностью завладев вниманием брата.

В дамской комнате сияла хрустальная люстра. Белый свет отражался от зеркальных стен и распадался радугой на мраморном полу, а еще прекрасно подчеркивал женские недостатки: алые щеки Элизабет и мои огромные, во всю радужку зрачки.

Лиззи включила кран с водой, посмотрела на свое отражение и задумчиво сказала:

— Да… собираясь во дворец, последнее, что я могла предположить, это то, что нас с тобой с порога сошлют в туалет.

Я хохотнула и тут же с шипением потерла виски, собственный смех показался мне невыносимо громким.

— Голова? — она старательно прятала беспокойство.

— Укачало в машине, — отмахнулась я.