Маркус прокрутил в уме все варианты. Офицер даже не зачитал ему его права. Неужели этот парень работает на шерифа? Нет, едва ли. Если бы дело обстояло так, был бы приказ сразу же стрелять на поражение.

— Послушайте, приятель, я не знаю, за кого вы меня принимаете или что, по вашему мнению, я совершил, но меня зовут Маркус Уильямс. Не Фрэнсис Акерман. Вы можете воспользоваться компьютером, чтобы взглянуть на его фотографию и…

— Как я уже сказал, — прервал его офицер, постукивая пальцем по дисплею компьютера, установленного на приборной панели, — я знаю, кто вы такой. Маркус Уильямс. Подозреваемый в убийстве Морин Хилл. Мне был отдан строгий приказ не разговаривать с вами, а прямиком доставить в офис шерифа округа Диммит. Так что расслабьтесь и наслаждайтесь поездкой.

Подозреваемый в убийстве Морин Хилл?

Поначалу эти слова повергли его в шок, но почти сразу он понял, что должен был предусмотреть такую вероятность. В этом был смысл. Шерифу необходимо дискредитировать его и сделать так, чтобы он не смог найти никого, кто проникся бы к нему сочувствием. Полицейский за рулем не работал на шерифа, но это не имело значения. Он точно так же вез его на верную смерть.

Шериф заключит его под стражу, а потом все станет легче легкого. Поручит другому заключенному расправиться со мной или убьет во время подстроенной попытки бежать.

— Я не убийца.

— Все убийцы так говорят.

— Просто послушайте меня одну минуту. Причина, по которой шериф запретил вам со мной разговаривать, заключается в том, что он сам убийца. Он пытается прикончить меня, потому что я узнал обо всем.

— Неужели? Ну и ну.

— Я обнаружил тело Морин Хилл, потому что я ее новый сосед. Пришел к ней познакомиться. Но, как мне показалось, на месте преступления что-то было не так, и я позвонил шерифу. А потом понял, почему концы с концами не сходятся: шериф уже поймал убийцу… Акермана. Вы ведь слышали о нем, верно?

Офицер не ответил, но Маркус не мог понять, что означало отсутствие саркастической ухмылки — либо что ему удалось в чем-то его убедить, либо что офицеру попросту нечего было сказать.

— Шериф разработал собственный план для Акермана, не предусматривающий суда и приговора. А я вмешался в его грязные дела, и потому он теперь желает и моей смерти тоже. Если вы доставите меня к нему в офис, станете сообщником в убийстве.

— Зачем шерифу все это?

— Не знаю. Быть может, он наслаждается ощущением собственной власти. Или разочаровался в системе. Или у него шнурки затянуты слишком туго. Или его часто обижали в школе. В наши дни причин достаточно. Я не знаю, почему он это делает, но знаю, что офицер полиции должен стоять на страже закона. Не выдумывать свои законы и не приспосабливать их под себя, когда ему это удобно. А шериф уже нарушил закон. Он взял на себя функции судьи, присяжных и палача. На самом деле вопрос не в том, заслуживает ли Акерман права на жизнь или он должен умереть, а в том, что это не шериф должен решать. Он берет на себя роль Господа Бога.

Офицер кивнул в знак согласия, потом посмотрел на Маркуса в зеркало заднего вида и сказал:

— Вы правы. Полицейский не может брать на себя роль Бога. Но один мудрый человек как-то сказал мне, что коп похож на пастуха, и иногда, чтобы спасти стадо, нужно уметь отгонять от него волков.

Мамочка, у меня в шкафу прячется плохой дядя.

Тихий, робкий голосок был нехарактерен для обратившегося к ней сына — он казался слишком испуганным. Лукас был обычным мальчиком шести с половиной лет, настоящим мастером попроказничать, и у него имелось два любимых занятия — собирать фигурки киногероев и поддразнивать сестру. Хотя у его родителей не было денег на игрушки, он сумел собрать целую армию персонажей «Звездных войн» и других сериалов. Он был шумным, полным энергии и часто напрашивался на наказания. Одним словом, Лукас был таким, каким только может быть мальчик его возраста, но его мать едва ли могла припомнить случай, когда голос сына звучал так же робко. Она нередко отмахивалась от его жалоб, приписывая их слишком живому воображению, но сейчас в его тоне слышалось нечто, немного встревожившее ее.

— Милый, в шкафу никого нет. Ты здесь в полной безопасности. Папочка и я всегда защитим вас. А теперь постарайся снова уснуть. Ты же не хочешь разбудить свою сестренку?

— Мамочка, но в шкафу действительно кто-то есть, — сказал он. — Сначала я увидел его на пороге нашей комнаты и спрятался под одеяло. Но я слышал, как он открывал дверь шкафа, а когда снова выглянул, он пропал. Значит, он спрятался в моем шкафу, дожидаясь, пока я снова засну. Я так испугался, что даже не смог закричать.

Все это мальчик выпалил со скоростью пулеметной очереди. Реальное или воображаемое, но что-то нагнало на него страху.

— Хорошо, — сказала Алиса, подыгрывая ему, — давай проверим твой шкаф.

Она пыталась говорить уверенно, не позволяя разыграться собственному воображению. Потом подумала, не разбудить ли Дуайта, чтобы он проверил шкаф и осмотрел всю комнату, прихватив револьвер тридцать восьмого калибра, который держал заряженным и надежно спрятанным в их спальне.

Нет, это будет глупо. Ты взрослая женщина и не должна пугаться неизвестно чего.

Алиса подошла к двери стенного шкафа и на секунду заколебалась. Сердце у нее забилось быстрее, а ладони вспотели. Не будь дурой. Она была родителем. Должна была защищать своих детей и заботиться о них. Но как могла она внушить им мысль, что не надо бояться злых троллей, живущих под мостами, страшилищ под кроватями или ужасных чудовищ, если сама не способна справиться с маленьким монстром из стенного шкафа?

Без храбрости нет победы. Она взялась за ручку и распахнула дверцу стенного шкафа. В тот же момент Лукас с головой накрылся одеялом.

Она почти приготовилась к тому, что из шкафа с выпученными глазами выскочит какой-нибудь сумасшедший, но там была только одежда. Все выглядело как обычно. Никакого беспорядка. Все вещи на своих местах. Алиса продолжила игру и перебрала всю одежду, чтобы успокоить Лукаса.

Она испытала облегчение, но и рассердилась на себя за ребячество. Если так пойдет и дальше, ты скоро станешь спать с включенным светом. У нее никогда не было причин бояться темноты.

— Видишь. Я же сказала тебе, что беспокоиться не о чем.

Но мальчика это, казалось, не убедило.

— Здесь действительно был человек, мамочка. Ты можешь посмотреть под моей кроватью?

Алиса подошла к кровати сына и наклонилась, от чего волна боли прокатилась у нее по спине. Она началась в нижней части позвоночника, а потом поднялась и ударила под лопатки. Алиса поморщилась, но продолжила проверку. Мысль о крепком ночном сне заставляла ее двигаться быстрее. Она резко откинула свисавшую с кровати простынку, а Лукас снова накрылся с головой.