Ее всегда удивляло, что дети считают одеяло надежным укрытием. Почему? Она не помнила, чтобы когда-нибудь думала так сама, но создавалось впечатление, что многие ребятишки считали одеяло надежной преградой для чудовищ.

— Под кроватью тоже никого нет. Не о чем волноваться.

— А под кроватью Кейси?

У Алисы иссякало терпение, но, чувствуя, что конец этому уже близок, она заглянула и под кровать дочери.

— Никаких монстров. Никаких плохих людей.

— Но, мамочка! Он где-то здесь, я точно знаю. Он…

Подняв руку, она остановила его причитания. Потом села на край его постели.

— Послушай меня. Ты в полной безопасности. Никаких плохих людей в нашем доме нет. Папа и я всегда защитим вас и не допустим, чтобы с вами что-то случилось. Тебе, наверно, просто приснился дурной сон, или ты вообразил, что видишь что-то, чего на самом деле нет. Так происходит очень часто даже со взрослыми, но нельзя позволять своему воображению овладевать тобой.

— Но…

— Беспокоиться совершенно не о чем. — Она гадала, что могло послужить катализатором для разыгравшейся фантазии сына. — Что вы с папой смотрели по телевизору, пока я была на работе?

— Ничего. — Он ответил на ее вопрос слишком уж быстро.

— Значит, ничего? Но ведь ты знаешь, какое наказание ждет маленьких мальчиков за вранье?

— Ладно, мы смотрели вторую часть «Охотников за привидениями». Но я ничуть не испугался и вовсе не вообразил себе человека, которого видел.

Вот оно что. Иногда ей хотелось просто убить Дуайта.

— А не был ли похож этот человек на Виго Карпатского?

Виго в фильме был плохим парнем.

Лукас состроил гримасу и возмущенно посмотрел на нее.

— Нет, мама, он не был похож на Виго. Я смотрел и другие такие же фильмы, но он не напоминал никого из выдуманных злодеев. Он был настоящий.

Она сдержала улыбку и подавила смешок, зная, что такая реакция лишь вызовет суровый взгляд ее наделенного богатой фантазией сына.

— Хорошо, пусть будет так, но если кто-то и был здесь раньше, то теперь он ушел. Нужно, чтобы ты попробовал…

Скрипучий звук заполнил комнату. Сначала она не поняла, откуда он исходит, но потом до нее дошло. Это двигалась распахнутая внутрь дверь детской. Разве я не посмотрела за дверью?

Сердце у нее сначала остановилось, а потом застучало так громко, что она испугалась, как бы не лопнули барабанные перепонки. Она не хотела смотреть на то, что было у нее за спиной, но потом заметила страх на лице Лукаса, его округлившиеся глаза и открытый в немом крике рот.

Она резко повернулась и увидела темную фигуру, стоявшую в углу комнаты.

Коп похож на пастуха. Почти в точности такие слова использовал шериф, а теперь и офицер проводит ту же аналогию. Это могло быть и совпадением, но вот только Маркус не верил в совпадения. С его точки зрения, их вообще не существовало. У всего происходящего есть причина. Все взаимосвязано, пусть даже эта взаимосвязь и причина находятся за пределами человеческого понимания.

Он быстро осмотрелся и приметил каждую деталь патрульной машины. Задние сиденья не походили на обычные сиденья автомобиля. Они были пластмассовые, чтобы офицер мог быстро очистить их от любого оставленного ему сюрприза. Порой рвота или моча, как и любые другие выделения человеческого организма, обнаруживались на заднем сиденье полицейской машины. К тому же в пластиковых сиденьях не было щелей, куда подозреваемый мог бы спрятать обличающие его улики.

Металлическая решетка и оргстекло толщиной в четверть дюйма образовывали барьер между передними и задними сиденьями. Маркус тайком проверил каркас барьера в поисках какого-нибудь отверстия, но ничего не обнаружил. По крайней мере такого, каким он смог бы воспользоваться. По периметру запененного каркаса попадались места, где пена износилась, потрескалась или вовсе отсутствовала. Несколько винтов немного выступали наружу, но у него не было ни времени, ни инструмента, чтобы полностью их отвинтить.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы оценить свои возможности и составить план. Нравилось ему это или нет, но он находился в своей стихии. При других обстоятельствах из него мог бы получиться очень ловкий преступник.

Теперь у него был план, а также решимость и возможность его осуществить, но от этого он не чувствовал себя лучше. План? Могло ли то, что он наметил, считаться планом? Он напоминал себе футбольного тренера, чья стратегия состояла лишь в том, чтобы забить больше голов, чем команда соперников. Его плану не хватало стратегических нюансов, из которых должен состоять настоящий план, но это был единственный вариант, казавшийся ему осуществимым. Если бы он обдумывал его дольше, не ислючено, что он отказался бы от попытки привести его в исполнение. Следуя этому плану, он подвергался реальному риску быть убитым, но гораздо более реальной была вероятность быть убитым, бездействуя и выжидая.

Больше ни о чем не думай. Действуй. Соберись с силами. Импровизируй. Выйди из схватки победителем.

Офицер сковал ему руки за спиной, но не пристегнул его ремнем безопасности, что сейчас было очень важно. Маркус подтянул руки под себя, а ноги поднял высоко и согнул в коленях, давая возможность скованным рукам проскользнуть вперед. Все это время он следил за человеком на переднем сиденье, чтобы убедиться, что он не заметил его маневра. Затем он вдохнул полной грудью, набираясь решимости, развернулся и ударил обеими ногами в боковое стекло позади водителя. Он знал, что, хотя перегородка между передними и задними сиденьями состояла из оргстекла толщиной в четверть дюйма, боковые стекла в патрульных автомобилях чаще всего были такими же, как в любой гражданской легковой машине. Он продолжал бить подошвами ботинок под предостерегающие крики офицера до тех пор, пока стекло не раскололось и мелкие осколки не посыпались наружу. Затем он как можно дальше высунулся из машины и обрушил скованные руки на стекло водителя.

Офицер опустил стекло, достал пистолет и крикнул, чтобы Маркус вернулся на свое место. Для пущего эффекта он произвел предупредительный выстрел.

Это, а также обрушившиеся на него потоки воздуха и мелькавший на бешеной скорости внизу асфальт заставили Маркуса задуматься, на что он рассчитывал, когда решился разбить стекло и свеситься наружу из мчавшегося на полном ходу автомобиля.

Еще одна пуля улетела куда-то во тьму. Маркус придвинулся вперед, схватил полицейского за кисть руки, и третья пуля тоже отправилась в черноту ночи. Маркус вложил в рывок всю свою силу, и ему удалось частично вытянуть офицера наружу. Пистолет упал на дорожное покрытие.

Подобное развитие событий было даже более удачным, чем рассчитывал Маркус, и он в полной мере воспользовался ситуацией. Левой рукой обхватив копа за шею, он правым кулаком непрерывно бил его по голове, одновременно стараясь сохранять равновесие, чтобы самому не вывалиться из окна.