– Мне бы семейные фотографии посмотреть…

Люська уверенно подошла к кособокому серванту, в которомсохранилась только одна стеклянная дверца, выдвинула один из ящичков и начала внем сосредоточенно копаться.

– Ничего не пойму! – Она лихорадочно вывалила всесодержимое ящика на пол. – Ведь здесь же лежал пакет с фотографиями!Отлично помню, как Фридя вытаскивал отсюда снимки своих родителей, хвасталсямне, какой у него отец был умный, а мать красивая.

– А фотографии Артема там были?

– Вроде да. Но только он там еще мальчик совсем,школьник.

Люська перерыла все остальные ящики, заглянула даже наполки, где Фридя хранил нехитрую одежонку, но ни одной фотографии не нашла.

– Может, менты забрали? – предположила она. –Мало ли, хотели личность уточнить.

– А разве же вы его не опознали?

– Опознала. И не только я одна, а все жильцы квартиры…Ну надо же, как сквозь землю провалились! Вон, даже кубок бронзовый на местестоит – Фридя говорил, что он вроде дорогой, начала века, мать его по случаюкупила, а он берег в память о ней. А фотографий нет…

Дальше мучить Люську расспросами не имело смысла. Я отдалаей бутылку «Зеленого змия», которую она приняла с неописуемой радостью.

– Ты, если что, заходи еще… – пригласилаона. – Поболтаем…

Перед тем как покинуть квартиру, я еще раз постучалась кНине Ивановне. За ее дверью громко работал телевизор, поэтому я решиласьзаглянуть.

– Нина Ивановна, можно к вам на минутку?

– А, деточка, проходи! – Бабулька обрадовалась мнекак родной. – А мы тут с Анечкой чай с тортом пьем да сериал смотрим пролюбовь.

Анечка, миниатюрная старушка с седыми кудельками,действительно оказалась чуть ли не ровесницей века.

– Я никому не отдам нашу любовь, Энунсиада,никому! – патетически воскликнул с экрана телевизора жгучий брюнет в беломкостюме. – А если твой отец вздумает помешать нашему счастью, я убью себя!

– О нет, Эмилио! Вспомни о нашем бедном малыше,которого я отдала на воспитание в семью священника! – завыла в ответЭнунсиада.

Обе бабульки прильнули к экрану. Я поняла, что выдержатьконкуренцию с Эмилио способна лишь Энунсиада, поэтому осторожненько вывела НинуИвановну в коридор.

– Нина Ивановна, вспомните, пожалуйста, это оченьважно! Вы в тот день, когда Фридрих Марксович отравился, выходили куда-нибудь?

Освободившись от латиноамериканских чар, бабулька рассуждалавполне здраво.

– Как обычно, в магазин.

– И во сколько это было?

– Да как всегда, с трех до полчетвертого.

Я поблагодарила старушку, и она рванула обратно в комнату назов любви.

Так-так… Получается, что, когда никого из соседей не былодома, с трех до полчетвертого, кто-то приходил к Фриде. Кто-то «новенький»,кому он мог с чувством рассказать свою историю. И после этого визита пропалифотографии, на которых запечатлен Артем, пусть и в юношеском возрасте. А водка,которую Фридя пил, оказалась отравленной. И что интересно, отсутствует второйтруп, его гостя. Получается, что отраву пил один Фридрих? Все это оченьсмахивает на убийство. А кому мог помешать этот пьянчужка? Не иначе какСамозванцу, который опасался разоблачения со стороны родного брата Артема.Неужели я на правильном пути? И мои подозрения насчет директора «Модус вивенди»небеспочвенны? Настоящий Артем, так и не попавший на встречу с Катериной, небессердечный ловелас, а жертва преступления!

Вот только одно меня смущает. Сам-то Самозванец, конечно, немог прийти к Фриде. Значит, у него есть сообщник, может быть, даже несколько. Ине исключено, что они тоже трудятся в турфирме. Вдруг кто-нибудь изпреступников заметил мой интерес к этому делу? Не грозит ли мне опасность?

Да уж, поистине в историю трудно войти, но легко вляпаться.Похоже, что как раз последнее со мной и произошло.

Ночью меня разбудил телефонный звонок. Я в ярости схватилатрубку. Ну кто это может быть в такой неурочный час?

– Люсь, это Настя, – услышала я шепотподруги. – Слушай меня внимательно и не перебивай. Мне дали сотовыйтелефон всего лишь на минуту.

«Почему сотовый-то? У тебя же дома обычный стоит!» – чутьбыло не воскликнула я, но вовремя прикусила язык.

– Я в тюрьме, в следственном изоляторе, – быстропродолжила Настя. – Меня арестовали по подозрению в убийстве Краснянского.Мои отпечатки пальцев нашли в квартире.

– А мои? – не удержалась я.

– Я сказала следователю, что была там одна, так что протебя он не в курсе. Люсь, они мне не верят и хотят меня посадить. Я тебяумоляю: сходи на Петровку, тридцать восемь, и дай взятку следователю ХреновуАндрею Владимировичу, он ведет мое дело. Знающие люди сказали, что этоединственный выход. Пока еще не поздно. Возьми те деньги, помнишь?..

– Которые мы нашли в квартире Краснянского? –догадалась я.

– Да. Я свою долю, как назло, уже успела вернуть мужу.Мама опять обратилась к нему за помощью, но он отказал, мерзавец. Мама слегла сгипертонией. – Настя всхлипнула.

– А к тебе можно прийти?

– Нет, свидания запрещены. Запомни: следователь ХреновАндрей Владимирович. Ты моя последняя…

И трубка запищала противными частыми гудками.

Времени было три часа утра, и сна у меня, конечно, неосталось ни в одном глазу. Я вскочила и заметалась по узкой комнате, как курицас отрубленной головой. Это все из-за меня! Не надо было вообще ввязываться вэто дело. Ну зачем, зачем я предложила выслеживать Краснянского и идти к немудомой? А ведь Настя предупреждала меня, что это опасно. Все-таки я законченнаяидиотка! Из-за моей глупости невинный человек попадет в тюрьму. Уже попал!

Так бы я до самой зари распекала себя на все корки, если быне внутренний голос. Он не преминул вмешаться: «Ну ладно, кончай заниматьсясамобичеванием! В конце концов, все случилось именно так, как и должно былопроизойти».

«Как это?»

«Да очень просто. Каждый занимался своим делом: ты помогалаобманутой читательнице, милиция искала козла отпущения. И нашла».

«Господи, да ведь они же посадят Настю!»

«Не посадят, – уверенно откликнулся внутренний голос иснисходительно объяснил: – Ты ведь дашь взятку. Кстати говоря, если бы вы непришли к Краснянскому, у вас не было бы денег на подкуп. Так что, как видишь,от судьбы не уйдешь».

«Честно говоря, страшно как-то давать взятку, все-таки этоуголовно наказуемое преступление…»

«Хватит строить из себя девочку-припевочку! – осерчалголос. – Положишь деньги в конверт и отдашь, потупив глазки. Пора наконецпривыкать к жизни в России, здесь ничего без взятки не делается!»