детства. Услышав свое имя, он как будто нисколько не удивился и не рассердился, а продолжал вопросительно смотреть мне в лицо, ожидая моего ответа.

— Артем, — повторил я, — скажу тебе прямо: то, что ты говоришь, меня не просто удивляет — повергает в шок! Мы с таким трудом строили наше царство разума, нравственной чистоты, жесткого контроля над эмоциями, мы были твоими верными помощниками и спутниками, и что же теперь? Отказываемся от всех наших устоев, возвращаемся к тому, что давным-давно выкинули за борт с нашего корабля? Опять книги, опять чтение? Так, глядишь, и до всякой любви дело дойдет… наши особи начнут друг в друга влюбляться…и все вернется на пятьдесят лет назад… а то и больше!!! Да… и вот еще что… Что же теперь будет с моим любимым проектом — Книгой Памяти, которую я готовлю, прежде всего, для тебя, нашего дорогого и бессменного лидера? Получается, все наши победы, все вехи на нашем пути, которые я хочу там отразить — все пустое?

— Ничего подобного, — услышал я вновь его голос. — Мы действительно создали новую цивилизацию и спасли человечество от гибели. Но сейчас мы должны, я считаю, перейти к новому этапу в развитии нашего общества. То, что я предлагаю — пока еще первые, очень небольшие шаги в этом направлении. Их надо делать не спеша, аккуратно, постепенно. Твоя Книга Памяти — замечательное, нужное дело. Она отразит пройденный нами славный путь, но ведь он не закончен! Мы не отрекаемся от того, что сделали, мы идем дальше!

— Так этот самый Брос действует по твоему распоряжению? — догадался я.

— С моего одобрения, — уточнил ДД. — Он полгода провел в Запределье, потом все же решил вернуться, воспользовавшись какими-то тайными тропами, о которых даже мне неизвестно.

Я удивленно вздернул брови — мне никогда не приходило в голову, что можно пробраться через наши превосходно охраняемые, снабженные самыми современными средствами защиты границы. ДД понял мое удивление и сказал:

— Это было нелегко, но он приложил усилия. Он сумел перебраться через пограничные ограждения, и как только оказался на нашей территории и его коммуникатор заработал, он тут же связался с ЦИННом и все им честно изложил. Его тщательно досмотрели, проверили, а через пару дней доставили сюда, ко мне. Я лично провел с ним беседу, и поверь, она была чрезвычайно содержательна. Он сказал мне, что ему в целом, понравилось в Запределье, что многое из того, что рассказывал нам Владимир, соответствует действительности, но он сам, Брос, понял, что все-таки не смог бы прожить там всю жизнь. Он любит свою Родину, ему по духу ближе наше общество.

В ответ на эти слова я удовлетворенно кивнул. Это вышло у меня непроизвольно, потому что я никогда не сомневался в том, что нам удалось построить уникальное общество — лучшее из всех обществ, когда-либо существовавших в человеческой истории. Поэтому я удвоил внимание к тому, что продолжал рассказывать ДД:

— Потом мы откровенно разговорились, и я понял, что этому человеку можно доверять. Я рассказал ему о своих планах постепенно открывать Запретную зону и очень дозировано и осторожно возвращать некоторые принципы того воспитания молодежи, которые мы когда-то в пылу нашей борьбы сочли бесполезными и устаревшими. Мне, знаешь, понравилась его реакция. Он сам предложил организовать литературные занятия для наших особей и постепенно начать приучать их к литературе, чтению и самостоятельному творчеству. Такой маленький, осторожный шажок в новом направлении. Мы очень долго с ним беседовали, детально обсуждали наши планы, спорили. Мне импонировала его смелость, откровенность и понимание. Ну, а результат этого нашего разговора ты уже знаешь — литературные занятия проводятся, и вот уже эта юная особь пола А принесла тебе свое сочинение, которое тебе самому понравилось.

— Значит, Брос выполняет непосредственно твои решения? — вновь растерянно переспросил я, никак не силах переварить эту новость.

— Ты правильно понял, Главный Историк, — ответил ДД. — Но тебе я все это рассказываю не просто так. Мой план — это первый, пока очень осторожный шаг на нашем пути обновления и дальнейшего развития всего нашего общества, и я безусловно уверен, что результаты не замедлят себя ждать. И я очень надеюсь именно на тебя! Знаю, что ты всегда был для меня по-настоящему близким другом, с самых первых дней нашего знакомства понимал и поддерживал меня. И я очень надеюсь (он сделал недвусмысленный упор на слове «очень»), что и сейчас ты меня поддержишь и примешь участие в том, что я предлагаю.

Я прямо взглянул ему в лицо, и у меня отлегло на сердце. Сейчас его лицо, как мне показалось, светилось, глаза сияли молодым светом, щеки разрумянились, и я узнал того Артема, каким он был в те далекие годы полувековой давности. Как я мог сомневаться в этом человеке, самом для меня дорогом, по-настоящему родном — в том утраченном смысле, который когда-то придавали этому слову наши предшественники? Он вновь стал для меня испытанным и надежным Добрым Другом, которому я всегда безгранично верил и доверял. И я ответил ему с той радостью и готовностью, с которой всегда принимал и исполнял его судьбоносные решения:

— Дорогой Добрый Друг, я думаю, что никогда не давал тебе повода усомниться в моей верности тебе и выбранному тобой пути! И сейчас ты можешь быть во мне уверен так же, как был уверен все эти годы!

Вышло, конечно, пафосно, но совершенно искренне! Мне так стало хорошо от того, что меня отпустили тревожные сомнения, и я опять готов был идти за любимым вождем туда, куда нам укажет его стратегический ум!

ДД улыбнулся — ему явно пришлась по вкусу моя реакция.

— Я очень рад, что ты меня поддерживаешь, мой верный Петр, — сказал он в ответ. — Сейчас иди домой, готовь Книгу Памяти и обдумай все, что я тебе сказал. Организуй встречу с Бросом и обсуди с ним наши дальнейшие шаги. Думаю, тебе стоит начать с посещения литературных занятий, которые он ведет. Жду ваших предложений в этом новом направлении нашей работы.

И он кивком дал мне понять, что аудиенция окончена.

Глава 21. Нежданные гости

Я вышел из Шахматного дома и, не торопясь, отправился восвояси. В голове был полный сумбур. В присутствии ДД