Лисса вздрогнула и зарыдала еще сильнее, отчего Марина внезапно ощутила  прилив злости в адрес менестреля. «Нет, чтобы поддержать дам в беде, он тут еще тоску нагоняет!»

— Сами и подстраивайтесь под законы джунглей. Тоже мне, советчик нашелся! Лучше придумайте, как нам отсюда удрать.

— Вряд ли я вам чем-то помогу, леди. Я ведь никакой не воин, я всего лишь бедный певец, сам не знаю, зачем  понадобился разбойникам. Какой с меня прок?

Продолжая успокаивать служанку, Марина не удержалась от ехидства:

 — Возможно, в Гиблом лесу тоже есть ценители музыки! Там и перезимуете, а заодно наберете целый ворох преданий. Останется лишь вернуться в город и книгу сказок издать. Для детей и взрослых отдельно.

Менестрель смущенно кашлянул и галантно поклонился, ерзая на куче гнилого тряпья:

— Рад, что моя скромная персона вызывает улыбку у благородной дамы.

— Охо-хо-хо-хо… Язык-то у вас отлично подвешен! Были бы еще руки крепкие, чтобы подтянуться во-он к той балке и залезть на крышу. А там, глядишь, сбегали бы за помощью.

Даже Лисса прекратила панику и с мольбой уставилась на тощего музыканта лет тридцати от роду. Но тот лишь виновато вздохнул и задом попятился дальше в угол каморки, бормоча себе под длинный нос:

— Вас-то, конечно, освободят,  за вами может приехать какой-нибудь храбрый рыцарь или законный супруг, а меня затравят собаками и все ребра переломают, когда догонят.

Марина поняла, что толку от единственного мужчины в темнице не будет и досадливо отвернулась к Лиссе.

— Надо же было нам вляпаться в переделку! И все из-за рябинового креста, будь он неладен. Потащило меня в лес, дурищу беременную …

Она старалась сохранять спокойствие и трезвый разум, но получалось плохо, да еще несмотря на стресс вдруг мучительный голод напал.

— Сейчас бы горячей овсяной кашки с корицей. Сарлем так классно ее готовит в печке, а я утром привиредничала, только одно яичко и съела. Даже пирог оставила «на потом», точно дурища!

— Ах, моя бедная госпожа, что они с нами сделают… - снова заныла Лисса, теребя распустившуюся косу.

— Тише! Кажется, бандиты вернулись. Не надо внимание привлекать, лучше в щелочку посмотри аккуратно.

За дощатой дверью, отделявшей закуток пленников от большой комнаты, раздались приглушенные голоса, а потом грохот падающих бочонков и грубая брань. Испуганные женщины бросились в угол к менестрелю и притаились.

Где-то далеко в лесу послышался грозный рев потревоженного зверя крупной комплекции. Тут и Марина зашмыгала носом, вцепившись в курточку незадачливого певца. Очень-очень хотелось домой и лучше бы сразу в цивилизованный мир обратно.

Но как Никос будет в одиночку атаки наглого дядюшки отражать? Больше ему опереться не на кого. Жалко друга, только от самой Марины в разбойничьих лапах помощи маловато. Хоть бы рябиновый крест защитил… зря что ли про него в магической книжке написано.

Я запрещаю всякой нечисти

Посягать на мою плоть и кровь,

Тревожить душу и тело…

— Сохраняйте достоинство, госпожа! – прошептал менестрель, легонечко пожимая ее холодную руку, - держитесь с бродягами твердо и пригрозите смертными карами именем Короля.

— Их сварят в кипящем масле на главной площади Гальсбурга! – уверенно обещала Лисса, вполне успокоившись, будто предвкушение мести прибавило ей отваги.

— А пока час возмездия не настал, расскажите нам одну из ваших историй, желательно с хорошим концом, - попросила Марина менестреля.

— О том, как древние даны воевали с великанами? Наши мужчины тогда были так сильны и свирепы, что голыми руками могли придушить льва.

За неспешной беседой о былых подвигах удалось кое-как скоротать больше часа, пока со стороны похитителей не раздался подозрительный шум. Но теперь вместо споров и ругани бродяги орали от смертного ужаса.

Марина осторожно отодвинула Лиссу и подкралась к запертой двери. Кажется, в большой комнате происходила жестокая драка, но кто может издавать  звуки, похожие на звериное рычание…

«Час от часу не легче, а если сюда ворвались лесные хищники, растерзают этих бандитов и примутся за нас… Вот кошмар! Из огня да в полымя!»

Не скрывая страха, Марина оглянулась на соседей по несчастью, сквозь дверные щели в закуток пробивался рассеянный свет очага, но фигуры певца и служанки виделись смутно. Лисса сжала кулачки перед грудью, а менестрель бормотал под нос молитвы:

— Хранительница мира на земле, Мать всего сущего, защити и выведи нас из мрака…

В отчаянии Марина вернулась на охапку старой соломы в углу и зажала руками уши, силясь унять нервную тошноту. Шум борьбы через стену вскоре прекратился и, затаив дыхание, пленники слышали как некто большой и тяжелый волочит по полу мешки с песком, впрочем, не стоило долго думать, что это могли быть за мешки…

А потом наступила пугающая тишина. Но вот послышался плеск льющейся из бочки жидкости и вскоре раздался треск разрывающейся ткани. А потом дверь к пленникам отворилась от мощного пинка и на пороге показалась высокая  мужская фигура. Странный, каркающий голос произнес всего одну фразу:

— Марин… Где ты, Марин?

Она тут же подскочила с подстилки и кинулась вперед, не сдерживая слез:

— Дагмар! Господи, ты здесь, Дагмар! Вот же  чудо!

Но рыцарь  протянул руку вперед, не позволяя  дотронуться до себя:

— Я в крови, я хотел убить их быстро, но они пытались сражаться, тебе не следует  видеть…

— Тебя ранили? Дагмар, скажи, тебе нужна помощь?

Он рассмеялся в ответ на ее слова. Маленькая, храбрая женщина снова заботилась о нем, а еще недавно, наверняка, плакала от страха за свою участь.

— Со мной все хорошо, это чужая кровь, но у меня нет одежды, пришлось взять штаны одного из них… Прости мой вид, Марин!

Она подошла ближе к свету и только сейчас разглядела, что Дагмар, и правда, стоял перед ними в одних лишь узких коротких штанах, что сидели на нем, признаться, весьма скверно.

— Со мной еще двое несчастных… - прошептала Марин в смятении.

К дверям из сумрака наконец подошел менестрель и подрагивающим голосом начал витиевато благодарить доблестного рыцаря за спасение своей ничтожной жизни. Лисса едва могла говорить и лишь глуповато смеялась, постоянно икая.

В комнате царил полный разгром, а потому Дагмар поспешил вывести женщин и певца в лес. Марина краем глаза заметила пятна крови на полу и стенах, а также придавленные столом тела похитителей. Новый приступ тошноты скрутил желудок, заставил покачнуться...

— У них тут пара лошадей в овраге, мы ими воспользуемся, я запомнил дорогу. Тебе плохо, Марин?

Дагмар успел подхватить ее на руки и дальше уже сам понес любимую в сторону широкой ложбины. Марина закрыла глаза и прижалась щекой к голой груди рыцаря. Он пах кровью, железом и почему-то свалявшейся шерстью…